– Не паникуй! – прокричал он.

– Стараюсь, – ответил Рик, продолжая издеваться над своей шеей.

– Да соберись ты уже, пучеглазка! – грозно проорал Маркус, в очередной раз отмахнувшись от Бестии трезубцем. – Если бы не ты, сейчас не пришлось бы изъяны искать!

– Знаю я! – голос Рика стал напоминать визг пойманного поросенка.

На мгновение очки полыхнули так, что Бестия сразу понеслась за столь привлекательной добычей. Рик поднял арбалет, тут же выстрелил не прицеливаясь и принялся убегать. Стрела замедлила зверя лишь на секунду, Бестия легко увернулась, по-кошачьи пригнувшись к земле. Акциос предвидел такой поворот, поэтому и экономил силы, чтобы прийти на помощь другу. И теперь, когда зверь среагировал на духовную энергию Рика, Акциос оказался недалеко. Он с разбегу врезал Бестии в морду коленом, усилив удар доброй порцией духовной энергии. Зверя отбросило в сторону. Зрители опять подняли шум, но Рик всё же хорошо расслышал вопрос Акциоса:

– Рик, как думаешь, та девушка смотрит на тебя?

Акциоса на этот вопрос натолкнула мысль, что в последнее время по выходным Рик приходил из мастерской с налитыми румянцем щеками и заметно приподнятым настроением. Хотя, быть может, Рик ходил вовсе не в мастерскую. Кто вообще ходит в мастерскую по выходным?

Вопрос вмиг отрезвил Рика. Пока Бестия поднималась с земли, потряхивая головой, приведенный в чувство Рик заметил благодаря своему духу нечто между передних лап – источник духовной энергии механизма!

– Вижу! ВИЖУ! Я ВИЖУ! – что есть мочи закричал Рик. Ребята уже привыкли к шуму с трибун и замечательно слышали друг друга.

– Где? – звенящим от нетерпения голосом спросил Маркус.

– На грудине, повыше брюха! Просто так не достать, лапы мешают.

– Ага, а еще клыкастая пасть, не забыли? – усмехнулся Акциос, развлекая Бестию.

После такого унижения хищница не могла не попытаться перегрызть горло обнаглевшему юнцу. Интересно, она знала, что у нее всё равно не выйдет? Скорее всего, не догадывалась, поскольку носилась за Акциосом по всей арене, ни на секунду не замедляясь. Рик уже не считал минуты до окончания боя, все его мысли занимали возможные варианты решения поставленной задачи. Придумал!

– Маркус, привлеки Бестию трезубцем. Акциос, ты должен успеть зайти ему за спину, пока он ее держит, и вонзить кинжал в грудину промеж лап. Только из-за спины Маркуса! Иначе она заметит новый источник энергии и переключится на тебя.

– Я понял! – ответил Акциос, продолжая удирать от настигающей его хищницы.

– Начинаем! – скомандовал Рик.

Маркус встал в центре арены и гордо поднял трезубец, вложив так много духовной силы, что от света ауры слепило глаза. Очевидно, этот жест принес ему немалое удовольствие. Зрители это тоже оценили и поддержали Маркуса овациями. Бестия не заставила себя ждать – такое она точно не могла пропустить. В два прыжка она достигла Маркуса, поднялась на задние лапы и ударила когтями в деревянную рукоять трезубца.

«Вот он, наш шанс победить!» – отметил про себя Акциос с улыбкой на лице. Разгон. Наполненные духовной силой ноги рванули с места, во всем теле возникла легкость, стремительно несущая вперед. Он видел перед собой спину Маркуса, сдерживающего натиск Бестии, и сконцентрировался на своей цели, впервые за бой вливая духовную силу в кинжал. Зрители могли заметить только мерцание его клинка – так быстро он мчался. В следующее мгновение он поравнялся с Маркусом. Замах…

Толпа загудела, заохала, закричала. Акциос открыл глаза и понял, что что-то пошло не так. Его слегка мутило, всё было как во сне. «Что случилось? Я на земле? Но что произошло?»

Сознание с каждой секундой становилось всё более ясным. «Как же я… Надо подняться. Ах… Не могу. Боль! Резкая боль в левой лодыжке. Тогда надо хотя бы перевернуться на спину». В том положении он ничего не видел, кроме земли и края трибуны с искаженными лицами.

«Что с Маркусом? У нас всё получилось? Мы еще в игре? Где мой дух, где он?»

Акциос повернул голову и заметил потухший кинжал, слишком далеко, чтобы дотянуться. Он понял, что ударился головой и повредил ногу.

«Возьми себя в руки, Акциос, давай, возвращайся в бой. От тебя многого ждут. Ты не можешь подвести друзей, которые тебе доверились. Переворачивайся. Давай!»

Механическая пасть, готовая вцепиться в горло, и острые когти, способные разорвать любого – вот всё, что увидел Акциос, перевернувшись. Он дернулся и зажмурился, машинально закрыв себя руками. От гула с трибун зазвенело в ушах.

«Не прошли, да как же так! И я всему виной. Я! Как я мог упасть в такой ответственный момент?» – от этой мысли Акциос почувствовал жар на щеках. – «Маркус наверняка меня не простит. А Рик? Рик, наоборот, будет винить во всем себя. Проклятие! Ладно, ходят слухи про вторую попытку».

Медленно открывая глаза, Акциос ожидал увидеть громадную морду с разинутой пастью, Маркуса – вне себя от ярости и досады и Рика – с опущенным арбалетом. Но то, что он увидел, оказалось совсем другим.

Над его лицом зависла Бестия, пронзенная трезубцем, как мясная туша в дубильне Стримвиля. А под ней на одном колене сидел Маркус, вцепившийся в свое оружие обеими руками. Из трех отверстий, проделанных в Бестии, словно кровь, вытекала черная жидкость, похожая на масло. Она тонкими струйками сочилась и стекала по древку трезубца на рукава Маркуса.

Маркус поднялся с колена и рывком откинул Бестию в сторону, да так, что механическая хищница протащилась по земле до самого края арены, оставляя за собой черные борозды. Трибуны взорвались ликованием. Маркус победоносно поднял оружие над головой и в такой позе, весь в масле, выглядел как настоящий атлант. И этого ему было мало: он во всю силу начал выкрикивать свое имя и в такт ударять себе кулаком в грудь. «Маркус! Маркус! Маркус! Маркус!» – тут же подхватила толпа, повторяя вслед за новоиспеченным героем.

Да, умеет Маркус себя показать, ничего не скажешь. По вызванному у публики восторгу он мог бы соревноваться с самим Ланселем. И неизвестно, кому бы аплодировали больше: ему или принцу. «Маркус», – чуть было не начал скандировать Акциос, поддавшись всеобщему безумию. Но прозвучавший над самым ухом вопрос Рика не дал этому случиться:

– Как ты, Акциос?

Рик опустился на колени, положил арбалет рядом на землю. Похоже, победа его несильно обрадовала. Он сдвинул брови, а его