— Ты теперь с ним целуешься? — говорит он с явным обвинением в голосе.

— Мы помолвлены.

— А что насчет нас?

Я сжимаю губы, чтобы не издать ни звука. Между ней и ним есть "мы"? Один из ирландцев? Антонио знает?

— Я сказала тебе, что на прошлой неделе между нами все было кончено. Что ты не понял?

В голосе Авроры звучит вся та злость и отвращение, которые я привыкла от нее слышать.

— Значит, все? Ты наелась досыта, и мы закончили.

Только сейчас я понимаю, что это голос Конора. Конора, который участвовал в нашем групповом проекте втроем. Но они вели себя так, как будто не знают друг друга. Я в замешательстве, водка, выпитая ранее, все еще бурлит в моих венах и мешает моему мозгу установить нужные связи.

— Мы поговорим, когда будет нужно, но после этого, да, мы расстанемся, — говорит она.

Что, черт возьми, происходит?

Он хихикает, но не похоже, что ему смешно от ее слов. — Наверное, так и будет. Думаю, мне больше нечего сказать, но спасибо за веселье. Увидимся.

Я слышу его тяжелые шаги, удаляющиеся в ночь, затем недовольное ворчание Авроры, после чего звук ее каблуков по кирпичному дворику становится все более отдаленным.

Я жду не менее десяти минут, прежде чем сесть на скамейку и оглядеться. Я снова одна.

Что, черт возьми, только что произошло?

Я даже не знаю, как долго я здесь нахожусь. Мне не хотелось сегодня носить с собой сумочку, поэтому я не взяла с собой телефон.

Одно могу сказать точно: Аврора затеяла что-то нехорошее. То есть не то чтобы я этого не знала, но это на таком уровне, что удивляет даже меня. Нужно принять решение: держать ли мне язык за зубами и не вмешиваться? Рассказать своей лучшей подруге и позволить ей поступить с этой информацией так, как она считает нужным, или же сделать то, что я знаю, и рассказать Антонио?

Он — самый высокопоставленный представитель семьи Ла Роза в университетском городке, и поэтому именно ему я должна сообщить эту информацию. Если что-то произойдет, и отец узнает, что у меня была информация, но я ее не передала, он будет более чем разочарован. Скорее всего, он отречется от меня.

— О Боже! — Я подношу руку ко рту.

Что, если Антонио не является отцом ребенка Авроры? Из разговора, который я подслушала, следовало, что у нее с Конором что-то есть. А что, если Конор — отец? Разве это что-то изменит? То есть, может, если он этого захочет. Но Антонио явно испытывает чувства к Авроре, раз спит с ней и врет мне об этом.

Я поднимаюсь со скамейки и иду по тропинке в сторону Цыганского дома. То, что я должна сделать, мне ясно, но это значит остаться наедине с человеком, которого я так жажду и которого больше не могу иметь. Но что, если это все изменит?

Одно я знаю точно — подглядывание и ложь не принесли мне ничего, кроме сердечных страданий. Может быть, правда поможет мне снова собрать свое сердце воедино.

Рано утром я стучусь в дверь Антонио. Беспокойный сон заставил меня проснуться рано, и я полагаю, что большинство людей сегодня будут спать допоздна. Я не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, как я вхожу в его комнату.

Дверь распахивается только после второго стука. На нем пижамные штаны, и глаза налиты кровью. Кудри на его макушке хаотичны и непослушны, и он несколько раз моргает, как будто думает, что я — мираж.

Мой взгляд блуждает по его мускулистой груди, и я вспоминаю, что чувствовала, когда он прижимался к моим обнаженным грудям, вжимаясь в меня.

— Что ты здесь делаешь?

Он не выглядит счастливым, увидев меня за дверью, но меня это не волнует.

Я не жду, пока он пригласит меня войти, и протискиваюсь мимо него. — Нам нужно поговорить.

Он издал вздох, а затем дверь со щелчком закрылась. — Мы уже это сделали. Больше нечего сказать.

Он скрещивает руки, рот складывается в тонкую линию и расширяет свою позицию, как будто готов к драке. Он полностью включил свою устрашающую мафиозную личину, но это не помешает мне сказать то, ради чего я сюда пришла.

— Дело не в нас. Я должна рассказать тебе кое-что, что услышала прошлой ночью.

Вздохнув, он возвращается к кровати и ложится на нее, опираясь локтями на колени. — Давай побыстрее.

Я отодвигаю обиду и начинаю рассказывать, зачем я сюда пришла. — Вчера вечером, когда я уходила с танцев… — Наши взгляды встречаются и задерживаются, потому что мы оба знаем, что это произошло из-за его публичного поцелуя с Авророй. — После того как я ушла, я бродила снаружи и оказалась в одном из дворов. Знаешь, такой полукруг с живой изгородью вокруг него?

— Ты задаешь мне вопрос о географии территории кампуса?

Я поджимаю губы в раздражении, прежде чем продолжить. — В общем, я прилегла на одну из скамеек и, наверное, заснула.

— В смысле, отключилась?

Я игнорирую его. — Я проснулась от того, что по другую сторону изгороди спорили два человека. Они понятия не имели, что я там. Это были… это были Аврора и тот парень Конор, с которым мы делаем проект в классе по хищениям. Тот, что из Дублинского дома.

Он ничего не говорит, но я вижу, что он уже сосредоточился на том, что я говорю.

— Звучало так, будто Конор ревновал, потому что она… целовала тебя.

Я едва могу заставить свой рот сформировать слово "поцелуй", не говоря уже о том, чтобы вытолкнуть его через губы. — Они немного поспорили. Не знаю, это было странно.

Он встает с кровати и подходит ко мне. — Господи, какая же ты жалкая.

Моя голова откидывается назад, а глаза щиплет, как будто он меня ударил. — Что?

Я едва слышно шепчу.

— Ты пришла сюда и выдумываешь всякую ерунду про мою невесту? Ты надеешься, что я поверю тебе, отменю свадьбу и женюсь на тебе?

От насмешки на его лице в сочетании с его словами у меня чуть не подкосились колени.

Он подходит ко мне ближе. — Послушай, нам двоим было хорошо вместе в постели, без сомнения, но я никогда не собирался быть с тобой, не говоря уже о том, чтобы жениться на тебе. Тебе нужно оставить эти свои девчачьи фантазии о нас двоих и двигаться дальше. Прекрати пытаться создать проблемы в моих отношениях с Авророй. У нас будет общий ребенок. Мы собираемся пожениться.

— Но что, если ребенок будет