– Хорошо, – ответил дворник и отправился выполнять задание.

Взяв с собой еще одну булочку, она вернулась за свой стол за стойкой администратора.

– Мы закончили, – сказали ей уборщицы, перевешиваясь через стойку и глядя на нее сверху вниз. Поднявшись, она подошла к ним. На самом деле они должны были убираться еще час, но все номера забронированы до конца недели, а когда гости живут в своих номерах, уборка идет куда быстрее. Она придумала уборку конференц-зала, совершенно ненужную, но теперь у нее уже не было сил выдумывать им дополнительные задачи. Демонстративно посмотрев на свои часы, она откинула голову назад, делая вид, что прислушивается к звукам из кухни. Она знала, что Керстин там нет.

– Хорошо, – негромко и многозначительно проговорила она. – Можете идти. Но когда уедут французы, будьте готовы убраться основательно, хорошо?

Обе женщины просияли и поспешили наружу в последних лучах вечернего солнца.

Она разложила счета, бросила взгляд на задний двор. Примерно час Урбан будет занят расчисткой двора и мусорных баков. Взяв генеральный ключ, она поднялась по лестнице.

Ей потребовалось дня два, чтобы вычислить, кто же у них начальник. Обычно это был тот, кто выступал от имени группы, но в данном случае все оказалось не так. Вероятно, это объяснялось тем, что французы в целом плохо знают языки. В группе оказался один-единственный человек, говорящий по-английски, его и посылали, когда надо было зарегистрироваться или заказать завтрак. Никто в пансионате не знал, что она владеет французским лучше, чем английским, и она не собиралась этого раскрывать, так что парню пришлось ломать язык. Однако когда постояльцы разговаривали между собой, она обратила внимание, что все решения принимает мужчина из пятнадцатого номера. Отперев его комнату, она зашла и закрыла за собой дверь.

Номер был прибран, покрывало на кровати расправлено. Само собой, никакие результаты испытаний на видном месте не лежали, так не бывает. Впрочем, она и не рассчитывала на это, такую небрежность проявляют только американцы.

Достав из большого кармана на брюках карманный фонарик, она подошла к шкафу, посветила вокруг дверцы, чтобы посмотреть, не оставил ли мужчина метки, чтобы потом обнаружить, если шкаф открывали. Ничего не нашла.

Сейф стоял внизу слева. Он был на порядок лучше, чем обычно бывает в отелях, поскольку большинству постояльцев требовалось запирать материалы повышенной секретности. Стиснув зубы, она тихо понадеялась, что французы воспользовались сейфом. Турки – нет, они хранили все бумаги на базе до самого отъезда. Ангелов был в ярости.

Сделав глубокий вдох, она обследовала сейф. Посветила вокруг дверцы – вот оно! На дверцу снаружи мужик приклеил волос. Она ввела генеральный код, замок щелкнул и открылся. Волосок полетел на пол, она поймала его двумя пальцами, зажала губами. Внимательно оглядела документы в шкафу, запоминая, в каком порядке они лежали. Потом достала и разложила на полу.

Предпоследний день перед отъездом подходил для проверки лучше всего. Большая часть испытаний была закончена, но не все. Те, что проводились в последний день – а это обычно была пятница, – в сейф уже не клали, потому что гости покидали Стентрэск. Таким образом, окончательные результаты были ей недоступны. Она знала – это воспринимается как ее недоработка.

Волосок она положила на верхнюю полку в сейфе. Достала маленький фотоаппарат и сфотографировала документы, основательно и последовательно, в том порядке, в котором они лежали. Снова зажала волосок губами, положила бумаги обратно так, как было, прикрепила волос на прежнее место и заперла дверь. Код, выбранный самим постояльцем, не менялся от того, что она использовала генеральный код.

Закрыла дверь шкафа. Оглядела номер. Все безупречно. Вышла, снова спустилась в холл. Урбан по-прежнему занимался очисткой снега с мусорных баков.

Теперь встреча – в таком неудобном месте.

Ей придется придумать повод, чтобы взять служебную машину и к тому же оправдать, почему она заберет ребенка из садика позднее. Позвонила с коммутатора пансионата в участок, трубку взяла Карина.

– Ты не могла бы передать Викингу, что я задержусь? Мне придется поехать в Эльвбю, отвезти в химчистку ковер.

Карина пообещала все передать.

Обойдя стойку, она скатала ковер, лежавший перед входом. Сделав три шага к задней двери, открыла ее и позвала Урбана.

– Ты не мог бы помочь мне отнести ковер в машину?

Дворник тут же поспешил к ней, закинул ковер на плечо и понес к служебной машине.

– Спасибо, Урбан. С ума сойти, какой ты сильный!

Урбан покраснел.

Снаружи стало совсем черно.

Она осторожно повела машину в Видсель. Пошел легкий снег, дорога была скользкая. Став на неосвещенной парковке позади Евангелической церкви, Хелена выключила освещение в машине. Достала из фотоаппарата кассету с пленкой и стала ждать.

Сообщения о встречах и координатах передавались в виде зашифрованных сообщений при помощи одноразового шифра на ее старый транзистор – Викинг считал, что она хранит его в память о маме. Их передавали в виде групп из пяти цифр прямо из Москвы. Частота была подобрана так, чтобы Хелена могла отчетливо слышать сообщения без какой-либо дополнительной антенны. Чем старше становился Маркус, тем сложнее было их принимать. Однажды он начал вслух повторять русские цифры в садике. К счастью, ей не приходилось ничего передавать самой, считалось, что риск слишком велик. Отснятые пленки она обычно оставляла в заранее условленной точке без личной встречи, самым простым способом. Опускала их в старый почтовый ящик или дупло дерева. Личных встреч обычно избегали, но сейчас они стали очень частыми. Недобрый знак.

Ровно в четверть пятого открылась дверь, и Ангелов плюхнулся на пассажирское сиденье рядом с ней. Она протянула ему кассету с пленкой, он дал ей упаковку с десятью новыми.

– Мы должны подготовить твой отъезд.

Вот оно, этот день настал. У нее сдавило горло, она подавила приступ тошноты.

– Я снова беременна, – сказала она.

Похоже, он не рассердился.

– Дело несрочное, – сказал он. – В политике сейчас много всего происходит. Я просто хотел предупредить тебя.

– Когда, хотя бы примерно? Ребенок родится в апреле будущего года.

Теперь его голос зазвучал раздраженно.

– Я же сказал: это будет не сейчас. Ты заранее получишь инструкции, как тебе действовать. Кто знает, чем все это закончится – все эти осложнения.

Она не совсем поняла, какие осложнения он имел в виду. Однако догадалась, что расспрашивать бесполезно.

– Кто-нибудь еще бронировал номера? – спросил Ангелов.

– Американцы только что подтвердили, что приедут снова в марте, как и планировалось, а турки забронировали две недели в июне.

– На какие даты?

– С двенадцатого по двадцать третье.

Ангелов недовольно хрюкнул. В тот момент она не сможет