– Мне только кофе, – ответила Владлена.

С вежливой решительностью она заняла свободный столик, так что семье с детьми пришлось развернуться и уйти завтракать в свое купе.

Граса поставила перед ней поднос – две чашки кофе, две булочки с корицей.

– Так куда ты едешь? – спросила она, садясь по другую сторону стола.

– В Питео, – ответила Владлена. – Навестить подругу. А ты?

– В Йоккмокк. Мой муж родом оттуда. Обожаю там бывать, но его каждый раз приходится за шиворот тащить.

Такая жизнь могла бы быть и у нее – в реальности.

– А ты откуда родом? – спросила Владлена, откусывая булочку.

– Из Фару в Алгавре.

Стало быть, из Португалии. Женщина принялась рассказывать о детях и внуке, который должен вот-вот родиться, как сестра мужа и сам муж были оленеводами, как ей самой полюбились горы и бескрайние просторы. Иногда она ездила на север без мужа и участвовала в клеймлении оленей – работая переводчицей на вольных хлебах, она могла сама распоряжаться своим временем. Это была история без вывода и финала – неотредактированная, как сама жизнь. Владлена слушала, улыбалась и кивала. Взяла еще кофе, чтобы оправдать то, что они так надолго заняли столик.

Женщина могла быть разведчицей. В Швеции по-прежнему есть засланные агенты, но Владлена не знала, кто это. Однако вряд ли это Граса.

В конце концов женщина ушла обратно к мужу, и Владлена осталась одна. Ехать оставалось недолго. Оставив прочие места другим пассажирам, она открыла книгу, купленную на Центральном вокзале перед отъездом, – «Путь бабочки» Патрика Лундберга. Портрет шведского классового общества через образ матери писателя, которая, вырастив одна двоих детей, преждевременно ушла из жизни. Текст глубоко затронул Владлену. Да, Швеция – не молочная река с кисельными берегами.

Мысли устремились в прошлое, в период ее подготовки на даче где-то под Москвой. Все было строго и продумано до мельчайших деталей. В течение нескольких лет они с Леонидом жили в изоляции, слушая по радио и телевизору только шведские программы. Они читали шведские газеты и шведские романы, смотрели видеозаписи «Песенного фестиваля»[15] и слушали Svensktoppen[16]. Чистили зубы пастой Pepsodent, мылись мылом Lux и шампунем Timotej, проникаясь упадничеством западного капитализма.

Они с Леонидом часто обсуждали, что им могла бы выпасть судьба и похуже. Размышляли о том, что случилось бы с ними, откажись они от предложения ГРУ.

Ничего хорошего, в этом они были единодушны.

Она задумалась о выборе человека.

Мужчина, протиснувшийся на сиденье рядом с ней, родился в самом свободном мире, с самыми большими возможностями в истории человечества, а выбрал себе роль зашоренного распространителя ксенофобии.

Впрочем, что ей известно о его происхождении? О его жизненном опыте?

Никто не выбирает, где и когда родиться.

Легко судить других.

Железная дорога, идущая на север Швеции, проходила не по побережью. Когда прокладывали рельсы, решено было, что с военной точки зрения опасно строить такую важную часть инфраструктуры в зоне досягаемости корабельной артиллерии. По этой причине основная железнодорожная магистраль по северу Норрланда пролегла в паре миль вглубь материка. Поэтому все, кому надо было в Шеллефтео, выходили в Бастутреске. Пассажиры, ехавшие в Питео, выходили в Эльвбю, а те, кто направлялся в Лулео, пересаживались на другой поезд в Будене.

Купив себе в вагоне-ресторане четыре больших бутерброда и пару плиток шоколада, Владлена стояла наготове, когда поезд подкатил к станции и остановился.

Здание станции выглядело как красивый желтый деревянный замок с красными наличниками окон – оно могло бы находиться в России. Помахав на прощание Грасе, вернувшейся на свое место в вагоне, она направилась в сторону фирмы по аренде автомобилей «Rent-A-Wreck» («Арендуй развалюху»). Ничего заранее не бронируя, она хладнокровно рассчитывала, что для нее развалюха найдется.

Так и вышло. Изъясняясь на характерном вашингтонском диалекте, она положила на стойку свои старые американские права, расплатилась наличными. Парень за стойкой упирался, требовал номер банковской карты – на случай, если ей вздумается украсть машину. Она спросила – что, по его мнению, она будет делать с его тачкой? Поедет на ней обратно в США? В конце концов она подкупила его, сунув ему пятьсот долларов наличными. Взяла в прокат портативный навигатор. Здесь, у полярного круга, вселенная вела себя иначе, чем в других частях света.

Небо казалось плоским, солнце всегда перекошенным. Оно совершало свой путь по кругу, а не по дуге. Хотя сегодня оно решило вообще не появляться. В Эльвбю шел дождь. Владлена повела машину на северо-восток. Проехав мост у Видваттнета, остановилась на площадке рядом с пляжем. Там она достала из сумочки платок. Спрятала свои волосы, крепко затянула его под подбородком, вокруг шеи, концы опустила на плечи. Распрямившись, посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Хиджаб. Атрибут мусульманской женщины. Потом забила в навигатор адрес садика «Веселый шмель» на улице Фёренингсгатан в Стентрэске.

Долго сидела и смотрела на реку, несущую свои воды вниз.

Не в ее силах помешать тому, что должно произойти – это все равно что пытаться остановить движение реки. Однако она может повлиять на ход событий, изменить некоторые детали, влияющие на финал. Терять ей нечего.

Она ехала, пока не достигла съезда в сторону микрорайона Трескет. Оставив позади трассу 374, въехала в город. Медленно катилась вперед, охваченная чувством дежавю. Улицы и дома прочно отпечатались в памяти. Многое осталось таким, каким она его помнила. Как это возможно? Каждый незнакомый столб с рекламой словно вопил в знак протеста. Ей пришлось остановиться на парковке возле магазина Ica, чтобы привести в порядок дыхание.

Она никак не ожидала, что ее охватят такие сильные чувства.

Посмотрела на навигатор. Шмель. Насекомое, не подозревающее о том, что по законам физики оно не должно подниматься в воздух. Переключила передачу, сцепление заело. Похоже, она и вправду взяла в аренду развалюху.

За забором под дождем бегало два десятка детей в шапочках и прорезиненных плащах. За ребенком она следила с самого рождения по профилю Юсефин в социальных сетях, однако все равно опасалась, что не узнает его среди других детей.

Однако сомнений быть не могло. Мальчик был просто копия Маркуса в детстве – такие же прямые плечи, такой же непоседа.

Оказаться так близко. От этого чувства сердце отчаянно забилось, стало трудно дышать.

Достав из сумки фотоаппарат «Полароид», она вышла из машины. Прикрывая его зонтиком, двинулась вдоль забора, не глядя на детей. Мальчик, смеясь и беззаботно распевая, играл в песочнице с ведром и мячиками. Повернувшись, она двинулась назад. Остановившись у машины, сделала вид, что ищет что-то