Итак, 27 сентября 1941 г. было подписано советско-чехословацкое соглашение, согласно которому создаваемые в СССР чехословацкие воинские формирования как «часть вооруженных сил суверенной Чехословацкой Республики» предназначались «для совместной с войсками СССР и иных союзных держав борьбы против Германии»[949]. Вначале была поставлена задача создать батальон. Его командиром был назначен подполковник Л. Свобода, начальником штаба – капитан Б. Ломский. Местом формирования стал г. Бузулук (Чкаловская, ныне – Оренбургская область), где к декабрю 1941 г. был изыскан казарменный фонд для размещения чехословацких воинов[950].

19 ноября 1941 г. Уполномоченным Верховного командования СССР по связи с чехословацкой военной миссией и по реализации военного соглашения был назначен генерал-майор А.П. Панфилов[951], его заместителем – майор госбезопасности Г.С. Жуков. Начала действовать возглавляемая Панфиловым и Г. Пикой смешанная советско-чехословацкая комиссия, решавшая конкретные вопросы. Первое ее заседание состоялось в Куйбышеве 8 декабря 1941 г., второе – 10 января 1942 г.[952]

Согласно постановлению ГКО от 3 января 1942 г., была поставлена задача создания чехословацкой бригады численностью 2350 человек. Однако на первом этапе формировался только один батальон и запасная рота[953] со штатной численностью 802 человек (из них 141 офицер)[954]. Причиной сокращения задачи была острая нехватка людского контингента.

Закономерно, что по этой причине сомнения в возможности создания на советской территории чехословацкой воинской части присутствовали с самого начала. Г. Пика в августе 1941 г. справедливо отметил, что «организация чехословацкого формирования в СССР столкнется с непреодолимой проблемой: недостатком добровольцев»[955]. Действительно, чехословацкие воины в своем большинстве покинули СССР, а собственное чешское население Советского Союза – от 27 тыс.[956] до 45 тыс.[957] волынских чехов, проживавших на Западной Украине, – уже в первые дни войны попало под оккупацию.

Ограниченность мобилизационных возможностей обусловила низкие темпы формирования чехословацкой воинской части[958], несмотря на то что Г. Пика пытался выявить всех чехов, словаков и русин, которые находились на неоккупированной территории СССР, и обеспечить их призыв. 29 июня 1941 г. он во время встречи с Л.П. Берией просил об освобождении граждан Чехословакии, находившихся в лагерях для интернированных и других подведомственных НКВД учреждениях, а также о разрешении вести пропаганду по радио, в печати и посредством листовок для набора добровольцев[959].

В СССР был развернут поиск людей, имеющих хотя бы какое-то отношение к Чехословакии. В состав батальона были включены чехословацкие политэмигранты[960], технические специалисты с заводов «Шкода», которые работали на строительстве завода в Новосибирске[961], а также выявленные по всей стране граждане СССР «чехословацкой национальности», в том числе уже призванные в Красную армию (согласно постановлению ГКО от 3 января 1942 г., «гражданам СССР чехословацкой национальности» было разрешено вступать в воинское формирование на добровольных началах)[962]. 5 февраля 1942 г. в Бузулук прибыли первые 88 человек[963], к 1 мая того же года в батальоне было уже 680 человек[964].

К этому времени для чехословацкого воинского формирования в СССР был обнаружен достаточно большой мобилизационный контингент – около 10 тыс. русин – беженцев из оккупированного Венгрией в марте 1939 г. Закарпатья[965]. В СССР к ним отнеслись с подозрением, не зная их политических взглядов и отношения к советской власти. Как уже говорилось, закарпатцы были интернированы, как и другие граждане Чехословакии, которые прибыли в Советский Союз без паспортов и виз[966].

В мае 1942 г. Г. Пика, Л. Свобода, посол Чехословакии в СССР З. Фирлингер и генеральный секретарь Компартии Чехословакии К. Готвальд[967] развернули деятельность по освобождению русин из лагерей[968]. 8 июня того же года министр национальной обороны чехословацкого эмигрантского правительства С. Ингр в докладе президенту Чехословакии Э. Бенешу сообщил, что заместители наркома иностранных дел СССР А.Я. Вышинский и С.А. Лозовский обещали «поддержать… требования о переброске подкарпатских русин из лагерей для интернированных в воинскую часть». Двумя неделями позже З. Фирлингер известил МИД Чехословакии, что «вопрос о наборе карпаторусин решен положительно»[969]. К концу 1942 г. освобожденные из лагерей русины начали прибывать в Бузулук[970]. В итоге через 11 месяцев после начала формирования батальон достиг штатной численности[971].

С этого момента этническая ситуация в чехословацких формированиях, созданных в СССР, стала характеризоваться доминированием русин[972]. Их роль в комплектовании была настолько важной, что в декабре 1942 г. сотрудники Управления инспектирования Красной армии выдвигали идею о формировании «отдельной бригады из прикарпатских русин»[973]. К февралю 1943 г. русины составляли 47 % воинов чехословацкого батальона, в октябре того же года – 66 %[974].

Проблема нехватки кадров закономерно дала о себе знать при комплектовании батальона офицерским составом. В этой сфере также проявилось столкновение интересов советского и чехословацкого руководства относительно контроля за воинской частью. Г. Пика настаивал на вызове чехословацких офицеров из Великобритании, очевидно в своем большинстве лояльных эмигрантскому правительству. Однако советская сторона отказала в этом. Решением проблемы комплектования офицерским составом была избрана подготовка офицеров «на месте» и – позднее – производство в офицеры отличившихся в боях унтер-офицеров[975]. 9 марта 1942 г. в Бузулуке открылись офицерские курсы[976]. В ответ представители эмигрантского правительства отказали в автоматическом признании офицерских чинов выпускников этих курсов[977].

Штатной численности офицерского состава батальон так и не достиг – к февралю 1943 г. он имел всего 36 офицеров[978]. Тем не менее уровень подготовки имевшегося офицерского и унтер-офицерского состава был достаточно высоким. К началу 1943 г. подавляющее большинство их были из числа кадровых, окончивших школы в чехословацкой армии или полковые школы в Красной армии. По оценке советских инспектирующих органов, офицерский состав знал «природу современного боя» и был готов к управлению своими подразделениями. Младший комсостав также был «подготовлен хорошо»[979].

Одной из сфер, в которых наиболее ярко проявилась проблема контроля над чехословацкими частями, была политико-воспитательная работа. Эмигрантское правительство стремилось поддерживать аполитичность чехословацких формирований и разрешало вести среди их воинов только культурно-просветительную деятельность[980]. В своей пропаганде представители чехословацких властей делали упор на единство «заграничной армии», воюющей на разных фронтах Второй мировой войны[981] (то есть и в составе британской армии), в чем также проявилось стремление сохранить «политический баланс».

Советская пропаганда, направленная на чехословаков, в основном базировалась не на «коммунистическом», а на национальном факторе – идее «славянской общности»[982]. В этом руководству СССР помогал Всеславянский антифашистский комитет (ВСАК), который осуществлял информационно-пропагандистскую поддержку чехословацких частей[983]. «Славянское» направление советской пропаганды и соответствующая деятельность ВСАК нашли широкую поддержку со стороны чехословацкого эмигрантского правительства, в том числе лично Э. Бенеша[984].

Однако политико-пропагандистская деятельность еще