Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Военные » Иностранные войска, созданные Советским Союзом для борьбы с нацизмом. Политика. Дипломатия. Военное строительство. 1941—1945 - Максим Валерьевич Медведев

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 123
Перейти на страницу:
частей в Советском Союзе имели и сходства, и отличия от подходов других стран, где были созданы подобные формирования. Чехословацкие части во Франции и Великобритании так же, как и в СССР, были частью «Чехословацкой заграничной армии» и подчинялись своему правительству, а в военном аспекте – французскому или британскому верховному военному командованию[927]. В отличие от этого, Чешский и словацкий легион, сформированный в сентябре 1939 г. в Польше, являлся частью армии этой страны.

В деятельности чехословацкого эмигрантского правительства по формированию «заграничной армии» превалировали политические цели[928]. Армия в условиях раздела и оккупации страны была наиболее значимым символом сохранения чехословацкой государственности[929]. Э. Бенеш хотел, чтобы Чехословакия вошла в число стран-победительниц, для чего, как он говорил, было необходимо «прийти в Прагу и Берлин вместе с Красной армией»[930]. Очевидно, понимая, что небольшая «заграничная армия» будет воевать, фактически «растворившись» в рядах вооруженных сил других стран-союзниц, чехословацкое эмигрантское правительство пыталось обеспечить ее полное политическое подчинение себе.

Значимость военных целей для сехословацкого правительства при создании «заграничной армии» является весьма дискуссионным вопросом. Во многих публикациях, особенно советского периода, присутствуют утверждения, что правительство Э. Бенеша всеми силами старалось сдерживать создание и боевое применение чехословацких частей в СССР[931]. С одной стороны, действительно, в действиях представителей эмигрантского правительства наблюдалось стремление сберечь военные силы для освобождения Чехословакии, что выглядит вполне закономерным, ввиду ограниченности имевшегося в наличии за границей чехословацкого мобилизационного ресурса. Кроме того, как пишет В.В. Марьина, Э. Бенеш и Г. Пика были «типичными выразителями представлений западных политиков и военных: побеждать, максимально сберегая человеческие жизни, что, несомненно, правильно, но зачастую невыполнимо во время войны»[932]. С другой стороны, в противоречие с этим подходом, чехословацкое правительство и лично Бенеш неоднократно не только проявляли заинтересованность в быстрейшем возникновении на территории Советского Союза чехословацких формирований, но и поддерживали их отправку на фронт[933]. Кроме того, они не последовали совету британских властей, предлагавших вывести чехословацкую часть из СССР на Ближний Восток[934] (как это было сделано польским правительством в отношении армии В. Андерса).

В планах советского руководства при создании чехословацких воинских формирований превалировали политические цели. Само наличие таких частей на территории СССР имело большую политическую важность. Об этом говорит, например, то, что решения обеспечить всем необходимым чехословацкий батальон были приняты в октябре и ноябре 1941 г., то есть в чрезвычайно сложной для СССР обстановке[935]. Военные цели имели вторичное значение. По воспоминаниям генерала армии С.М. Штеменко, И.В. Сталин «склонялся к тому, чтобы не бросать чехословацкий батальон в бой против опытных и хорошо вооруженных немецко-фашистских войск, полагая, что в этом случае он неминуемо понесет большие потери»[936]. Такое видение ситуации в определенной мере совпадало с позицией чехословацкого эмигрантского правительства. В дальнейшем политическая важность чехословацких частей еще более возросла в условиях неудачи с формированием польской армии В. Андерса, а также в связи с тем, что на их основе власти СССР и чехословацкие коммунисты поставили задачу создать новую армию послевоенной Чехословакии.

В связи с государственной принадлежностью чехословацких воинских частей, созданных в СССР, к Чехословакии в процессе комплектования этих частей показал высокую значимость вопрос гражданской принадлежности их личного состава, который часто так или иначе коррелировался с этническим аспектом. Г. Пика предложил руководству СССР разрешить прием в эти части «чехословацких граждан или… советских граждан чехословацкой национальности». В октябре 1941 г. Пика сообщил Л.П. Берии, что «чехословацкими гражданами надо полагать все лица, которые ими были перед Мюнхенским диктатом (1 октября 1938 г.)»[937]. Таким образом, закономерно не признавались все последующие акции по разделу Чехословакии, в рамках которых ее жители получили новый статус граждан «Протектората Богемии и Моравии», Словакии, Германии, Венгрии и Польши.

Однако в связи с этими перипетиями судьбы Чехословакии некоторые коллизии в отношении гражданского статуса жителей ее бывших территорий были неизбежны. Так, много русин, бежавших в СССР после марта 1939 г., не было выпущено из советских лагерей потому, что их считали венгерскими, а не чехословацкими подданными. Поэтому 12 февраля 1942 г. Г. Пика попросил советское правительство выпустить русин, как и всех остальных, кто по состоянию на 30 сентября 1938 г. имел чехословацкое гражданство[938]. Оно, согласно указанию Главного управления формирования Красной армии, устанавливалось при наличии паспорта или «действующего вида на жительство иностранцев, выдаваемых управлениями милиции»[939].

В дальнейшем это правило формально сохранялось. Так, в январе 1945 г. было дано указание откомандировывать военнослужащих в чехословацкие части «при подтверждении документами, что лицо… действительно является чехом по национальности [или] чехословацким подданным до 1939 года»[940] (очевидно, к «чехам» относили словаков и представителей других этносов Чехословакии). С другой стороны, на практике набор добровольцев иногда проводился без тщательной проверки этнической и государственной принадлежности, например, так было в Северной Буковине в 1944 г.[941]

Проявлялась и некоторая путаница между гражданской и этнической принадлежностью, а также их «совмещение». Так, в постановлении ГКО, принятом 3 января 1942 г., было указано «освободить чехословацких граждан (Здесь и далее – курсив автора), содержащихся… в заключении на советской территории в качестве военнопленных, интернированных или на других достаточных основаниях». При этом оговаривалось, что «освобождению не подлежат лица чехословацкой национальности, подозреваемые в шпионаже против Советского Союза»[942]. Еще одной проблемой, обусловленной приемом в чехословацкие части граждан других стран, было то, что, например, по состоянию на апрель 1942 г. некоторые военнослужащие чехословацкого батальона не знали ни чешского, ни словацкого языка, что затрудняло его формирование[943]. В то же время граждан других стран было не так много – так, в 1943 г. в чехословацкой пехотной бригаде состояло 2320 граждан Чехословакии, 91 – Советского Союза и 30 – Польши[944] (то есть всего 5,2 %).

Как и эмигрантское правительство Чехословакии, советская сторона стремилась держать в своих руках контроль за ситуацией в чехословацких формированиях[945], что сочеталось с недоверием руководства СССР к чехословацким чиновникам, ответственным за создание воинских частей[946]. Безусловно, это недоверие было подогрето неудачей с формированием в СССР польской армии В. Андерса[947].

Еще одним актором процесса создания чехословацких частей на территории СССР была Коммунистическая партия Чехословакии (КПЧ). С ноября 1938 г. большая часть ее руководства во главе с К. Готвальдом находилась в Москве. До начала Великой Отечественной войны КПЧ имела мало влияния на чехословацких военнослужащих, находившихся в СССР[948]. После 22 июня 1941 г. ситуация изменилась. Компартия поддержала создание чехословацких воинских частей и приняла в этом начинании самое активное участие, что полностью соответствовало целям, поставленным руководством партии, по завоеванию ведущей

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 123
Перейти на страницу: