Кузнец, конечно, загрустил. Подумал — да и выковал себе новую Ильман-Импи. Всем хороша удалась железная жена, и станом, и ликом, да вот беда — уж больно холодна! Начал тогда кузнец молить Варму, Господина Ветра, вдохнуть душу в новую жену. Да видно, позабыл, что Ильман-Импи была Варме родная дочь…

«Хорошо, — ответил Варма. — Будь по-твоему, только потом не жалуйся!»

Ожила железная дева. Огляделась и молвила: «Иди сюда, муженек! Дай-ка я тебя обниму крепко-прекрепко!»

Чем дело кончилось, рассказывать?

— И к чему же ты мне рассказал эту побасенку? — холодно спросил Учай.

— К тому, что не буду я ковать тебе ловчий венец. Не хочу ссориться с богами.

— Ты уже с ними ссоришься, кузнец!

— Каким образом?

— Ты ссоришься со мной!

— Ах, прости, — съязвил Тхери. — Все время забываю, что ты именуешь себя сыном бога. Но тогда зачем тебе, сын Шкая, зачарованные узы? Или ты так не уверен в себе? Призови свою богиню, схвати ее за косу и запри в амбаре!

— Не смей пачкать Богиню подобными словами! — вспыхнул Учай.

— Ты сам ее оскверняешь своими намерениями! Сковать волшебными узами богиню — это же надо додуматься!

— Ах вот ты как! Что ж, я услышал твои слова…

Учай поднялся из-за стола. Кузнец тоже встал на ноги, глядя на него с настороженным ожиданием. Ему не верилось, что повелитель так легко оставит свой неслыханный замысел.

— Не можешь принудить женщину — придется подкупить, — продолжал Учай, выходя во двор. — Прибегну к щедрым дарам…

Ожидавшие воины вскочили с саней.

— А что любят женщины? Во-первых, конечно, песни! Хвалебная песня у меня уже есть, спасибо Зарни…

— Я готов сковать все, что ты прикажешь, — мягко сказал Тхери. — Кроме того, что оскорбляет богов.

— Ничего ковать уже не нужно, — столь же вкрадчиво отозвался Учай. — Я порадую богиню изысканным лакомством. Ребята, хватайте его!

Воины, видно предупрежденные заранее, без колебаний бросились наперерез кузнецу. Не успел тот добежать до кузни, как его повалили наземь. Завязалась ожесточенная драка, но силы были неравны.

— Рот ему заткните, пока никого не проклял, — предупредил Учай. — Этот кузнец — сильный чародей, осторожно с ним!

Тхери, скрученный по руками и ногам, повернул голову в сторону кузни и что-то выкрикнул на своем языке.

— А, про мальчишку своего наконец вспомнил? — Учай обернулся к кузне. — А вот я о нем и не забывал…

Из кузницы показались помощники, которых Учай прислал кузнецу еще осенью. Они тащили брыкающегося смуглого мальчика.

— Учай, мы же делили с тобой хлеб! — выкрикнул Тхери, пытаясь разорвать путы. — Как ты мог…

Кузнецу наконец заткнули рот, связали и швырнули в сани.

— Обычаи смертных не властны над нами, богами, — величаво произнес сын Шкая. — А впрочем, пока будем ехать до Ладьвы, ты еще поразмысли насчет ловчего венца…

Глава 8. Огненная изба

— Давай поговорим, — предложил Учай, движением руки приглашая Кирана сесть рядом с собой на лавку.

Киран сел, бросив на вождя ингри неприязненный взгляд. Придя в себя, он со стыдом вспоминал свой припадок. Учай выволок его из подпола, будто мешок с репой, — какой позор! Надо же было так потерять лицо перед дикарями! Впрочем, о том, что оставил Тендара на съедение оборотням, Киран ничуть не жалел. В другой раз он поступил бы так же. Главное — сам остался в живых.

А вот то, что волки-оборотни за одну ночь уничтожили половину его домашнего войска, вселяло в душу блюстителя престола леденящий ужас. Словно стена, отделявшая его от гибели в этих заснеженных лесах, враз стала вдвое тоньше. Кроме того, уцелевшие арьи начали вести себя подозрительно. Киран чувствовал: что-то скрывают. Именно теперь, когда надо сплотиться, чтобы продержаться еще немного… Всего лишь до весны!

— Грядет встреча нового солнца, — дошел до его сознания голос Учая. — Год начинает поворачивать на весну. Я устраиваю большой праздник — хочу почествовать солнце нового года — и мою Богиню. Сдается, в последнее время я уделял ей мало внимания и она мной немного недовольна. Сам понимаешь — женщину нельзя оставлять одну надолго, даже если она богиня… Тем более если она богиня! Если обычная баба просто заскучает и разозлится, от гнева богини, глядишь, лес вспыхнет…

Кирин кивал, подавляя раздражение. Он, повелевавший Араттой, вынужден выслушивать дикарские бредни, да еще поддакивать!

— Праздник начнется на закате и продлится всю ночь до рассвета, — рассказывал Учай. — Я устраиваю его в священном месте, у источника Встающей Воды. Вы, арьи, другой веры, но тоже славите Солнце. Окажи нам честь — приходи со своими людьми. Костры, песни, угощение — будет весело…

— Благодарю, повелитель ингри, — склонил голову Киран. — Я там буду.

— Ты и твои люди, — с нажимом произнес Учай. — Я хочу, чтобы пришли все… И еще мне нужны два твоих лучших воина.

— Зачем?

— Для участия в обряде.

— Каком еще обряде? — насторожился Киран.

— А что непонятного? Это священный пир в честь Богини. Чем мы будем радовать Матерь Битв? Тем, что она любит больше всего…

— Да ты рехнулся, Учай! — вскинулся Киран, позабыв о должном обращении к «сыну бога». — Я не позволю!

— …жертвенной кровью, — невозмутимо закончил Учай. — Причем не любой, а кровью лучших, кровью героев, пролитой в битве…

— Нет! Забудь!

— Всего двоих. — Голос Учая был обманчиво кроток. — Набег оборотней на Ладьву сильно смутил местный люд. Знаешь, что могут подумать? «Лесные твари напали на сына бога в его собственном доме, а он ничего не смог поделать!» Какой позор, какое унижение! Дривы, например, уже потихоньку убрались из Ладьвы. Почему? Что задумали? Я пока не знаю, поэтому не стал им препятствовать… Но если буду бездействовать — начнут разбегаться ингри. А как только они уйдут, тут-то дривы и вернутся. Догадайся, что с тобой будет дальше?

Учай сочувственно поглядел на красного от гнева вельможу.

— Огненные ямы на болотах не гаснут и зимой… А я прошу всего лишь двоих. Назначь их сам, или пусть тянут жребий — мне все равно.

— Полагаешь, сможешь заставить их сражаться? — угрюмо спросил Киран, внутренне смиряясь.

— Конечно, — спокойно ответил вождь ингри. — Только я не буду никого заставлять. Богине по нраву неподдельная ярость, боевое беспамятство. Каждый из них должен желать смерти противника, словно это наивысшая цель его жизни…

— Ну и как же ты этого достигнешь?

— Увидишь. Мы договорились?

Не дожидаясь ответа, Учай вскочил с лавки.

— Так, о забавах позаботился, — пробормотал он, выходя из избы, — пора заняться дарами…

* * *

Мазайка вытачивал из кости маленькую свистульку и думал. Мысли