Когда мы останавливаемся у дома, бабочки в животе разом вымирают: на подъездной дорожке рядом с пикапом Блейка стоит «Тесла» миссис Эйвери. Возможно, она пораньше вернулась из офиса в Нэшвилле, или встреча быстро закончилась… Одно ясно: она здесь, и я тоже. Но нельзя же просто сказать Джейкобу развернуться.

– Повеселитесь! – жизнерадостно говорит Саванна.

– Только не увлекайтесь! – добавляет Тори, многозначительно подмигивая.

Тяжело сглотнув, выхожу. Машина исчезает за углом, и я поворачиваюсь к дому. Тяжело вздохнув, направляюсь к заднему двору. Однако не успеваю подняться по подъездной дорожке, как распахиваются ворота.

Ко мне навстречу бросается Блейк. Но вместо того, чтобы одарить меня своей обычной сияющей улыбкой, он интенсивно машет головой, а подойдя, хватает меня за запястья и говорит, задыхаясь:

– Мила, черт, мне так жаль…

– Что?

– Я даже не знаю, как… Погоди. – С его лица мгновенно исчезает краска, он буквально белеет. – В смысле «что»?

Сердце пропускает несколько ударов, сбиваясь с ритма. Я роняю взгляд на его пальцы вокруг моих запястий.

– О чем ты вообще?

Блейк смотрит на меня в полном ужасе.

– Я только увидел… А ты… ты ничего не знаешь?

– Чего не знаю? – испуганно шепчу я, не испытывая ни малейшего желания услышать ответ – что бы там ни было, это явно ужасное. Желудок скручивает от мучительного предчувствия. От резкого перехода с предвкушения к кошмару голова идет кругом, и внутри совершенно пусто. Внезапно в кармане начинает вибрировать телефон.

Блейк отпускает мои запястья, но я не предпринимаю попытки взять трубку, наблюдая за ним: он нервно проводит руками по волосам, сильно дергая за кончики.

– Черт, Мила, как же тебе сказать…

– Избавь бедную девочку от страданий, Блейк.

Мы вздрагиваем при звуке голоса миссис Эйвери и поворачиваемся к крыльцу. Она стоит, положив руки на перила, и неодобрительно цокает языком, а затем спускается со ступеней и подходит к нам по подъездной дорожке.

– Мила, ты в самом деле еще не слышала новости? – спрашивает. Ее глаза сияют точно так же, как в тот вечер после костра. Она останавливается всего в паре шагов от меня и оглядывает с ног до головы, изображая сострадание. – Ты правда не знаешь? Я думала, тебе сообщат первой.

– Мама, черт! Не надо… только попробуй! – шипит Блейк, сердито напирая на маму и загораживая меня.

Миссис Эйвери вздыхает так, словно все это для нее мелкое недоразумение, затем перекидывает волосы через плечо и смеряет Блейка столь же угрожающим взглядом. Атмосфера стремительно накаляется.

– Разве я не просила тебя не грубить матери?

– Мила, садись в пикап, – велит Блейк, шарясь за спиной в поисках моей руки, при этом не отводя взгляда от мамы. – Мы уезжаем.

Он тащит меня прочь, затем суетливо нащупывает ключи в кармане, продолжая крепко сжимать мою руку, будто смертельно боится отпустить. Голова кружится, в кармане все настойчивей вибрирует мобильник.

– Мила, тебе не кажется, что ты должна знать правду? – кричит миссис Эйвери, и в ее голосе слышны жестокие нотки. – Очевидно, за прошедшие годы твой отец нисколько не изменился.

Я упираюсь пятками в землю и высвобождаю руку из захвата Блейка. Черт побери, я должна разобраться, что происходит, и немедленно! Сердце колотится в груди так сильно, что, того и гляди, меня удар хватит.

Кидаюсь обратно к миссис Эйвери. Задрав подбородок и стиснув зубы, пристально заглядываю в темные глаза, так похожие на глаза ее сына.

– Расскажите мне, – требую я. – Немедленно.

– Мама! – умоляет Блейк и бьет рукой по машине. Глухой звон металла разносится по округе. – Не надо! Только не ты. Позволь мне самому ей рассказать!

– Мне не придется Миле ничего рассказывать, – холодно говорит миссис Эйвери. – Я просто ей покажу.

Она отступает, разрывая наш напряженный зрительный контакт, и достает из сумочки телефон. Разблокировав устройство, тыкает на экран несколько самых долгих секунд в моей жизни, затем показывает его мне.

– Вот, Мила.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого.

Кровь стынет в жилах так стремительно, что подгибаются колени, и я едва не падаю от внезапной дезориентации. Однако успеваю прочитать слова на экране до того, как они расплываются перед глазами до такой степени, что теряют всякий смысл.

«ЭВЕРЕТТ ХАРДИНГ И ЛОРЕЛ ПЕЙТОН ПЕРЕНОСЯТ СВОЙ РОМАН С ЭКРАНА В ЖИЗНЬ».

Я отчаянно тру веки и вновь сосредотачиваюсь на экране – теперь взгляд исследует фотографию под заголовком. Она настолько увеличена, что можно разглядеть чуть ли не каждый пиксель, тем не менее сложно отрицать правду: в темном углу ресторана сидит папа и, обнимая за талию, прижимает к себе Лорел, их губы плотно соприкасаются. Они не в костюмах. Не на съемочной площадке. Это не репетиция сцены.

Это мой папа, который страстно целует другую женщину. В реальной жизни.

– Похоже, народная мудрость все же верна, – говорит миссис Эйвери, опуская телефон. – Предавший однажды предаст не единожды.

Блейк вновь оказывается рядом, но у меня такое ощущение, словно я больше не контролирую собственное тело. Его голос звучит приглушенно, перед глазами все расплывается, руки онемели и дрожат. Смутно осознаю, что он тянет меня, пытаясь увести подальше от своей мамы, однако ноги буквально налились свинцом.

– Мила, ну же, – умоляет Блейк, его голос срывается. – Поедем куда-нибудь. Куда угодно.

– Мне… мне нужно домой, – хрипло выдавливаю я, усиленно моргая в попытке восстановить зрение. Все окружающее меня крутится, а я, совершенно потерянная, парю в невесомости. Мне едва удается различить очертания миссис Эйвери – она все еще стоит надо мной и наблюдает. Жужжание телефона становится громче и громче.

– Я отвезу тебя домой! – решительно заявляет Блейк, переплетая наши пальцы, и тянет меня сильнее. – Давай, садись в машину.

– Мила, послушай Блейка, – говорит миссис Эйвери, и ее голос смягчается, как будто она переживает за меня, несмотря ни на что. – Иди с ним. Пусть он отвезет тебя домой.

– Нет, – шепчу я, качая головой. Они не понимают. – Мне нужно домой!

Весь мир рухнул. Я не могу больше оставаться здесь, в Фэрвью, – нужно вернуться домой, вернуться в Калифорнию. Видели ли эту новость тетя Шери с Попаем? А мама? О боже, мама! Из глаз внезапно брызжут слезы, стекая по щекам горячими волнами.

Вырвавшись из хватки Блейка, я, собирая остатки сил, медленно отступаю от него и его матери. Сквозь слезы проступает какая-никакая картинка, и я вижу их лица. Миссис Эйвери сложила руки на груди, однако она покусывает нижнюю губу, а взгляд выражает нечто похожее на сочувствие – сочувствие того, кто полностью понимает боль предательства. Рядом с ней ее сын – смотрит на меня открыв рот. Выражение его лица теперь иное – темные глаза наполнены паникой, ибо мы оба знаем, что означает мое возвращение домой.