Я не раскрываю глаза и не пугаюсь, когда слышу звук открывающейся двери и тихие шаги за спиной. И так знаю, кто это пришёл. Сердце предательски ускоряет ритм, когда мужские ладони умещаются на талию, а крупное тело прижимается сзади.

– Ты всё-таки пришёл, – с раздражением выдыхаю я и открываю глаза, встречаясь в отражении зеркала с серым взглядом Марка.

– Ты сомневалась?

– Нет. Я знала, что ты не сдержишься и не дашь мне побыть сегодня одной.

– Я настолько предсказуемый? – короткая усмешка путается в моих волосах возле уха.

– Нет, скорее упрямый, непонятливый и эгоистичный. У меня сейчас совсем нет настроения заниматься сексом. И с твоей стороны наивно считать, что это сможет загладить твою вину.

– А кто сказал, что я так считаю? И с чего ты вообще решила, что я пришёл сюда за сексом?

– А разве нет?

– Нет.

– Зачем тогда?

– Я просто пришёл к тебе, потому что мне не понравилось, как мы с тобой расстались, – он крепче обивает мою талию, жмётся ближе, и мне приходится отдать все моральные силы, чтобы не прикрыть веки в удовольствии.

– Мне тоже много чего не понравилось этим вечером.

– Я знаю. И мне очень жаль. Я должен был всё нормально тебе объяснить.

– И не должен был как псих нападать на Элиота.

– А вот за это я не стану извиняться, – выдаёт Марк с раздражением, оно же загорается в серых радужках глаз. – Что моё, то моё. Никакой левый хер не будет безнаказанно тереться об тебя.

– Во-первых, я повторяю: он не тёрся, а во-вторых, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Твоя ревность выходит за все возможные грани.

– Ну уж прости. Вот такой я, как выяснилось, собственник. Думаешь, мне самому в кайф так беситься каждый раз, когда на тебя кто-то бросает заинтересованный взгляд?

– Никто не делает этого.

– Ещё как делают, просто ты этого почему-то не видишь. И этот Элиот тоже пожирал тебя глазами. Не понравилась бы ты ему, он к тебе даже не подсел бы.

– Не правда.

– Правда, Мили. Ни один мужик никогда не станет просто так тратить своё время на поднятие настроения какой-то незнакомки, если не хочет ей вдуть.

Моё лицо вспыхивает жаром, а грудь — негодованием.

– Не стоит всех судить по себе, Марк.

– Я и не сужу, а пытаюсь донести до твоей наивной головки неоспоримую истину. Ты ему чертовски понравилась. Это было написано у него на лбу. И в отличие от тебя, я это увидел даже с расстояния и будучи пьяным, поэтому и взбесился настолько. Но я его прекрасно понимаю. Ты не можешь не понравиться. Тебя невозможно не хотеть. Ты такая красивая, Мили. С ума сойти можно. И так пахнешь… Чёрт! – его хриплый голос срывается, когда он прижимается носом к моей шее и глубоко вдыхает, посылая табун мурашек на всё моё тело. – Это платье тебе безумно идёт. Ты невероятная. И волосы шикарные. Вечно бы их трогал и нюхал.

– Так, всё! Стоп, мурзик! – издаю смешок, но глаза по-прежнему сохраняют суровость. – Лестью ты тоже ничего не добьёшься.

– Это не лесть, а чистая правда.

– Допустим, но твоя чистая правда не заставит меня перестать сердиться на тебя. По крайней мере, сегодня. Я устала и хочу принять душ, поэтому будь добр оставить меня одну.

– В душ? – он прищуривает пьяные глаза.

– Да, я помыться хочу.

– И как после таких заявлений я могу куда-то уйти?

– Марк, пожалуйста.

Но он уже берётся за язычок молнии на платье и тянет его вниз.

– Я просто потру тебе спинку.

– Членом?

Смеётся.

– Могу и членом, но, думаю, будет не очень удобно. Он у меня не настолько длинный. До всех нужных мест не дотянется… Бля*ь! Это нечто, – ругается он и сжимает челюсть, обнаруживая под платьем сексуальный комплект белья. И судя по тому, что восторженный взгляд кота загорается похотью, выпроводить его из своей ванной комнаты у меня теперь точно не получится. Можно даже не пытаться. Да и желание сделать это значительно притупляется, когда Марк освобождает меня от платья и скользит ладонями по телу. Начинает с плеч, заканчивает на попке и снова вверх, обжигая плотоядным взглядом мою кожу.

Дыхание учащается, между ног быстро становится влажно. Я буквально слышу, с каким треском рушится мой образ сердитой девушки. Чёрт!

Я не должна так быстро таять и прощать Марка. Он поступил сегодня некрасиво, совсем не подумав обо мне. Я должна злиться и оставаться неприступной, но… невозможно противиться нарастающему напряжению в области бёдер, пока Марк находится рядом и неторопливо поглаживает каждый дюйм моего тела своими сильными руками. Тяжело, неровно дышит, глядя на меня как на самую красивую женщину в мире. Снимает с моей груди бюстгальтер, с бёдер — трусики, быстро раздевается сам и затаскивает меня в душевую кабинку. Включает воду и тут же льнёт ко мне.

Теперь мы под горячими струями трёмся друг об друга. Кожа к коже. Близко-близко. Гель для душа. Пена. Много пены. И никакой мочалки. Только руки Марка гладят моё тело, ласкают, моют. Везде. Особенно тщательно в интимных местечках.

Я прикрываю глаза в удовольствии и мычу, пальцы на ногах подгибаются. Осознание, каким взрывом экстаза закончится эта прелюдия, с разбегу врезается в разум, когда Марк слизывает капли воды с моих щёк, целует шею, плечи, грудь, всасывает сосок и шепчет:

– Я люблю тебя, Мили… Помни это… Всегда… Что бы ни случилось.

Последняя фраза Марка озадачивает, но его очередное признание в любви, закреплённое глубоким, страстным поцелуем, прогоняет все мысли из разума. Марк обрушается на мои губы с какой-то дикой потребностью, и всё — у меня совсем не остаётся сил бороться с притяжением и похотью.

Да, вот такая я слабая. Неспособная ему противостоять. Потому что люблю этого гада, несмотря ни на что. С каждым днём всё сильнее и сильнее.

Я обхватываю Марка за шею и отвечаю так, словно в последний раз мы целовались не утром, а вечность назад. Зарываюсь в мокрые волосы и жмусь к нему ближе, соприкасаясь затвердевшими сосками с его горячей кожей.

Вода хлещет по нам, густой пар наполняет тесное пространство, а мы всё целуемся и целуемся. Касаемся. Стонем. Дышим друг другом. Руки Марка везде. На отяжелевшей груди, талии, животе, бёдрах, ягодицах. Сжимают, ласкают, доводят до исступления. Язык полностью оккупирует мой рот, сплетаясь с моим языком в экспрессивном танце. Дрожу. Сильно. Но теперь уже далеко не от злости или холода. Мне жарко. Адски жарко и хорошо. Кажется, моя грудь стала слишком маленькой для моего любящего сердца, а кожа превратилась в минное поле. Пальцы Марка пробегают по нему, взрывая все нервы и чувствительные рецепторы.

– Трахни меня, – одержимо шепчу ему в губы. – Трахни, пожалуйста.