Да, я мудак.

Ублюдок.

Конченый мерзавец.

Намного хуже, чем она себе может даже представить.

Но я не мог поступить иначе. Это выше моих сил. Мили нельзя было видеть весь тот хаос, который я устроил на приёме на зло папаше. И она никогда не должна узнать о том, какими способами я сумел разозлить его сегодня. Иначе это будет конец. Точно и бесповоротно. А я ни за что не допущу подобного исхода.

– Чёрт, – выдыхаю я с раздражением. Только теперь злость направлена исключительно на самого себя. – Я дебил, Мили.

– Да что ты говоришь? – бурчит она, продолжая дрожать. Невыносимо это видеть.

– Иди сюда, – повторно пытаюсь набросить на неё свою куртку, но ангел опять отмахивается.

– Не надо. Сейчас лучше не трогай меня.

Ещё чего вздумала.

Проигнорировав её слова, ловко накидываю на её хрупкие плечи кожанку и за рукава притягиваю к себе. Мили впечатывается в мой корпус, оказываясь в плотных объятиях, но явно не намеревается в них оставаться.

– Пусти! Я не хочу, чтобы ты сейчас ко мне прикасался, – вырывается пташка, наотрез отказываясь понимать, что это тщетное занятие. – Отпусти, Марк! Не хочу. Отстань и дай уйти!

– Нет, – сжимаю её ещё крепче.

– Мне домой пора. Пусти, Эндрюз!

– Нет, – прижимаюсь носом к её щеке, вдыхаю и, бля*ь, словно заново рождаюсь. Всего один вдох любимого запаха — и весь отстойный сюжет минувшего вечера как по щелчку пальцев стирается из памяти.

– Пожалуйста, расслабь руки и отодвинься. От тебя алкоголем пахнет.

– Я пьян.

– Вообще-то я и сама это вижу и чувствую.

– Прости, – с сожалением шепчу я, кончиком носа рисуя линию по её щеке вниз к шее, и Мили замирает. Перестаёт брыкаться. Несколько секунд молчит, превратившись в каменное изваяние, а затем судорожно выдыхает. Капитулирует, сладкая. Сокрушённо упирается лбом в мою грудь, сильно сжимая пальцами ткань моей майки, а я зарываюсь лицом в волосы на её макушке, и в таком положении мы молчаливо стоим. Сколько? Не знаю, но я бы мог стоять так целую вечность, игнорируя и вечернюю прохладу, и сильные порывы ветра, летящие в нас со стороны реки.

– Как прошёл приём? – нарушает молчание Мили.

– Как я и думал: отвратительно.

– Понятно, – тяжёлый вздох, и следует ещё пара минут молчания. – Ты так и не сказал, что здесь делаешь?

Я усмехаюсь, поглаживая поясницу ангела большим пальцем.

– До того, как увидел тебя с этим… – сдерживаюсь от очередной грубости в адрес парня. – С Элиотом, сам не понимал, что меня сюда привело. Но, видимо, моё тело лучше всех GPS знает, где ты находишься.

Мили ничего не отвечает и не выдаёт никакой реакции, лишь спустя несколько секунд тихо произносит:

– Мне в самом деле пора домой, Марк. И, честно говоря, я очень устала, замёрзла и хочу побыть одна.

– Хорошо, я понял. Сейчас вызову такси, – с неохотой немного расслабляю объятия и заглядываю в глаза Мили. – Только скажи мне, что ты больше не обижаешься на меня.

– А я и не обижалась. Только если в первый час. Потом я исключительно злилась.

– И я полностью заслуживаю твою злость, но, поверь, Мили, у меня были веские причины не взять тебя с собой на приём.

– Ты мог бы добавить эти причины в своё скудное сообщение.

– Я должен был это сделать, но в тот момент был настолько зол, что мне было не до объяснений.

– Ты опять поссорился с отцом?

– Я с ним никогда и не мирился, но в целом да.

– Это из-за меня? – выдаёт проницательная крошка, только с определением причины ошибается: – Он не захотел, чтобы ты шёл туда со мной, да?

– Нет, – быстро заверяю я, проводя большим пальцем по её губам. Всё с точности до наоборот. В этом и проблема, но Мили об этом знать не стоит. – Ты никак не причастна к нашему конфликту. И давай не будем сейчас об этом. Сама же сказала, что ты замёрзла и тебе пора домой.

Она кивает, а затем озадаченно охает:

– У тебя кровь носом пошла.

Быстро отстраняюсь от Мили и подношу руку к носу, чтобы не запачкать её.

– Чёрт! Опять. Думал, больше не пойдёт.

– В смысле опять? Это с тобой часто? Ты здоров?

– Как бык, не волнуйся. Это всё из-за удара.

– Какого удара? Элиот же тебя ни разу не ударил.

– Ещё бы он меня ударил, – усмехаюсь. – Нет, это мне на приёме заехали по носу.

– Кто?

– Не бери в голову. Просто одна неадекватная особа.

А если конкретнее — буйная пацанка Никс. Не важно — одета дикарка в свои пацанские лохмотья или же пребывает в образе светской леди, она всё равно остаётся дикаркой. А ещё драчуньей. Во время нашей случайной второй стычки на приёме она заехала мне по носу так, что чуть не сломала его. За что засранка теперь будет долго и упорно вымаливать у меня прощение.

После нашей сегодняшней неожиданной встречи Никс у меня на крючке. Я столько всего узнал о нашей маленькой пацанке, что сам знатно обалдел. А Остин и вовсе придёт в ярость и разгромит весь Рокфорд вместе с Никс, если узнает о её тайной, развратной стороне жизни. Так что впредь в ответ на моё молчание Николина будет со мной воплощением дружелюбия и покорности. И нужно отметить: наш с ней уговор — единственное прекрасное событие, случившееся на этом чёртовом вечере.

До дома Мили мы добираемся, пребывая в напряжённом состоянии. Я пытаюсь завязать с ней разговор хоть о чём-нибудь, но она резко пресекает все темы. Я неоднократно пытаюсь переплести наши пальцы, но Мили каждый раз одёргивает руку, опять просит меня не трогать её и пялится в окно на пролетающие ночные улицы Рокфорда, делая вид, будто меня рядом нет.

На полпути до её района я решаю перестать её докучать, а когда Мили бросает мне на прощание сухое «спокойной ночи» и выскакивает из машины, я не бегу за ней, хотя жутко хочется. Я заставляю себя остаться сидеть в машине и размышляю, какого чёрта я такой придурок? И что вообще мне делать дальше?