Шрифт:
Закладка:
Великий Султан уж и не помнил, когда он в последний раз пребывал в растерянности, а бойкий купец счел молчание согласием.
- Я не буду тревожить ее девственность, но есть же и другой способ... - и с этими словами начал погружать лунный фаллос в рабыню сзади. Рабыня не переменилась в лице, лишь поволока затянула глаза - словно она внимательно вслушивалась в то, что происходит внутри неё.
Калаб и фидаины, стоящие у дверей Чертога, впились глазами в эту картину, но Султан смотрел на лицо рабыни, поражающее своей безмятежностью.
- Желаешь ли проверить, Повелитель, осталась ли она столь же туга, как и была? - любезно осведомился Сурайдж аль-Хаддар, продемонстрировав извлеченный из рабыни фаллос.
- М-м-м, нет, не желаю...
- Да, искусство Скульптора не имеет равных, нет смысла проверять его слова, - по своему понял растерянность Султана Сурайдж аль-Хаддар. - Но и это всего лишь внешнее, Величайший!
***
Сурайдж аль-Хаддар присел у дастархана, ловя взгляд Султана.
Но тот не отводил глаз от поразительной рабыни, которую взялись одевать ловкие курчавые прислужницы.
На стройные ноги они натянули прозрачные газовые шальвары. Но изящные стопы - расшитые туфельки с круглым носком. Выпутав руки из лент, набросили яркий халат, расписанный перьями феникса.
Но тут Султан услышал слова Сурайджа аль-Хаддара и прислушался к ним.
- Когда Великий Мастер позвал меня продать первую его Куклу на торге, он говорил, что собирался создать идеальную рабыню. Рабыню, которая будет радовать своего хозяина - но не заслонять от него иные радости жизни. Служить, но не похищать кусочек его души. И ему удалась поистине идеальная рабыня, всегда желающая услужить своему господину, и эта служба действительно составляет смысл и радость ее жизни. На любое волнение в своей жизни она отвечает одинаково - она течет и желает хозяина. Она радуется и течет. Она испугана - течет. Ее секут по прихоти хозяина - а она течет. И боль и ласка одинаково возбуждают ее желание. И чем сильнее она взволнована - тем сильнее ее желание, тем сильнее рабский огонь. Ее единственное предназначение - полностью принадлежать мужчине, и этим она отличается от свободных женщин, обученных рабынь и тех, чью матку воспламенило рабское вино. Это самая идеальная из идеальных рабынь...
Султан кивнул. В словах купца и мыслях Скульптора он видел глубокий смысл. И действительно, можно было поискать женщин прелестнее это рабыни. Но с ними всегда надо быть начеку, к ним всегда надо идти с плетью - если не в руках, так за поясом. Внутреннее всегда важнее внешнего...
Самая идеальная из идеальных рабынь? Возможно, возможно...
Когда глаза Султана снова вернулись к маленькой рабыне, она уже была полностью одета, причесана и накрашена.
Она стояла на коленях промеж двух колонн, руки ее были сложены за спиной, а плечи охватывала широкая алая лента, завязанная на груди пышным бантом. Словно кукла, предназначенная в подарок...
- И вот только после этого я объявил начальную цену... - тихим и проникновенным голосом сказал Сурайдж аль-Хаддар.
В Полуночном Чертоге повисла тишина.
Султан отлично представлял себе, как были распалены купцы к началу торга.
***
- Ты молодец, Калаб! - наконец произнес Султан. - Уведи эту рабыню и приставь к ней служанок и найди ей помещение достойное заплаченной цены. Завтра ты приведешь ее сюда... Ты порадовал меня, Сурайдж аль-Хаддар. Бремя правления не позволило мне увидеть твое искусство на помосте. Приходи ко мне послезавтра, я приготовлю тебе заслуженную награду. А теперь прошу всех оставить покой. Я желаю остаться один...
***
Проходя мимо Калаба, купеческий старейшина без слов сказал: «Ты мой должник, уважаемый Калаб!». И Калаб согласно наклонил голову.
Шейх фидаинов прочел эту фразу по губам – и пересказал своему господину.
Но Султан уже не гневался на Калаба – тот поистине купил драгоценный камень для своего повелителя...
***
И тут, словно специально дождавшись того, что муж ее вернётся из воспоминаний, в Полночный Покой вплыла госпожа Лейла...
***
9
9
Лейла была четвертой меж жен Великого Султана, но с тех пор как в кругу других женщин он назвал ее «любимой женой» это не имело значения...
Любовь не терпит исчислений...
Лейла была дочерью большого, сильного и древнего рода из страны Шем, и на брак с ней Султан смотрел поначалу, как на приятный способ дразнить и править знатными Шема.
Назначив наместником присоединенных царств Гарм и Шем принца Шерруса, принесшего вассальную клятву, Султан не собирался облегчать возложенное на него бремя.
Взяв законной женой Лейлу, он бросил надежду дворянству Шема, что не только Шеррус может править под рукой Великого Султана, но и иных Султанат готов принять как равных.
Этим ходом он лишал сразу половины возможных сил принца Шерруса, решись тот преступить клятву, и подняться против Султаната...
***
Лейла была высока, яснолика, белокожа и щедро одарена женскими прелестями.
Грудь ее входила первой в любой покой, а когда она покидала собрание, даже многомудрый Султан не мог отвести глаз от ее волнующихся ягодиц. Умна она была, или вело ее женское чутье, но ей единственной удалось заставить Султана перед всем гаремом назвать ее любимой женой.
И с тех пор она ощутила себя полновластной владычицей на женской половине султанского дворца.
Капризы ее легко проникали в уши Повелителя, а Калаб спешил исполнить ее распоряжения...
Ночи в ее спальне Величайший проводил чаще, чем посещал других жен и наложниц, и уже прозвучал в ночи шепот о том, что вести из дома сообщают ей, что царевич Шеррус не прикладывает должного рвения во исполнение фирманов Повелителя Юга.
Видимо, оттого не торопилась Лейла разменять привлекательность свою на счастье материнства...
***
В Полуночный Покой Лейла явилась во всей красе, несмотря на поздний час. Стало понятно, отчего Султану пришлось дожидаться так долго.
Будучи шемкой, Лейла и одевалась как шемка, не приемля никаких шальвар, халатов и косынок.
Свободная яркая юбка плотно обтекала ее бедра и весьма подчеркивала круглый аппетитный зад. Лейла, несомненно, знала, какими взглядами провожает ее роскошную корму венценосный супруг - и не забывала привлекать его драгоценное внимание.
Подол юбки на пару ладоней не доставал до голенища коротких сапожков тонкой тисненной кожи,
