Шрифт:
Закладка:
Сейчас торговец перешел к нахваливанию той части своего товара, на которую мужчины всегда смотрят с большим интересом. И потому моментально завладел вниманием Владыки Юга.
- А этот извилистый гребешок, скрывающий жемчужину страсти! - унизанный кольцами смуглый палец потянул капюшон, обнажив напрягшийся секель, влажно блеснувший в манящей глубине. - Да, эта рабыня очень, очень горяча! Боюсь, что сок ее сейчас начнет капать на пол, а я еще не успел показать все ее достоинства, Величайший из Величайших...
По его знаку черные прислужницы приподняли выше соблазнительные бедра маленькой рабыни.
- А посмотри, как узка другая дырочка, - и ухоженный ноготь мизинца потыкался в сморщенный глазок, демонстрируя его мнимую неприступность. Рабыня вздрогнула. Рука продавца двинулась по гладкому бедру к колену, к щиколотке. - Вот эта хрупкая лодыжка, нравится она тебе, Повелитель? Скульпторы и художники были бы в восторге от нее, а поэты онемели, не находя слов!
Щепоть блестящих перстнями пальцев обхватила пальчик стопы, как сладкий финик.
- Она прекрасна, Величайший, от пальчиков ног до кончика языка! Лишь один недостаток есть у нее...
Сурайдж аль-Хаддар вновь ослабил узду, ведущую любопытство Султана, чтобы натянуть ее еще сильнее...
- ...ничем нельзя смутить эту девчонку, любое желание господина она исполнит с восторгом! Взгляни, мудрейший, в ее глаза...
И действительно, в широко раскрытых глазах, затуманенных чувственной поволокой, трудно было разглядеть даже крупицу смущения. Раскрытая напоказ рабыня взглядом выражала лишь одно - немедленно приступить к службе и удовлетворить любое хозяйское желание.
-...но, с другой стороны, румянец страсти моментально вспыхивает на ее щеках - и это, несомненно, - достоинство! Однако, милостивый наш Владыка, это всё лишь внешнее, и я уверен, что в гареме Твоем есть женщины, чья красота посрамит эту девчонку...
Немного лести, особенно, если к месту и в тему, никогда не повредит.
- Но Великий Мастер наделил ее качествами уникальными, которые делают ее не имеющей равных.
И в этот момент виртуоз торга полностью завладел внимание Султана...
***
На этом месте вернувшийся Калаб прервал сладостные воспоминания Султана.
- Господин мой, госпожа Лейла уже легла почивать, и потому молит простить ей малую задержку, необходимую, чтобы достойно явиться пред своим мужем...
Калаб был искушен, умен и изворотлив. Он прекрасно знал своего повелителя и понимал, что ярость того не утихнет просто так. И пусть лучше тягостные последствия изольются на эту сучку Лейлу, чем на него...
Калаб действительно хорошо знал своего повелителя.
Начавший было стихать, гнев султана разгорелся с новой силой, избрав теперь мишенью непозволительную дерзость Лейлы...
Но время шло, а Лейла не спешила.
И султан снова вернулся к волнующим воспоминаниям.
***
- Владеть такой рабыней не будет человек, ограничивающий себя единственной женщиной, - вкрадчиво продолжил торговец, и Султан вновь согласно кивнул, не замечая, сколь легко теперь от соглашается со словами купеческого старейшины. - И потому она - воплощенное желание. Вся она - воплощенное желание. Желание вызывает ее облик, желание будит прикосновение к шелковистой коже, вкус ее кожи и ее губ - желание, запах ее - желание, пот ее - желание и мед, истекающий из нее, пробуждает желание. И все, находящиеся вокруг нее, испытывают желание. И потому Великий Мастер рекомендует держать ее отдельно от других женщин и рабынь. Взгляни, Величайший...
С этими словами он двумя пальцами провел по гладкой подмышке рабыни, которую так и держали на весу черные великанши. Этими пальцами он мазнул по верхней губе той, что справа. Пальцами другой руки он собрал влагу с губ рабыни - и мазнул под носом у той, что слева.
- Посмотри, Повелитель, они уже стары, - с поклоном обернулся купец к Султану. - Время их красоты миновало и женские желания оставили их. В доме моем они наводят порядок среди других рабынь, приучая к покорности необученных и дерзких. Но... Взгляни на их соски...
- Но это тоже внешнее, хотя и не столь очевидное, Величайший...
И снова Повелитель Юга согласно кивнул.
Столь часто угадывая мысли повелителя, Сурайдж аль-Хаддар текучей змейкой вкрался к нему в доверие, и теперь Султан слушал слова лукавого купца не сомневаясь в них, полностью принимая на веру.
Воистине, силой шайтана обладал Сурайдж аль-Хаддар, но при этом не было в его силе ни песчинки сверхестественного!
Обуздав внимание и доверие повелителя Султаната, хитрый торговец уверенно правил в сторону своей выгоды, будучи уверен в том, что Султан примет рабыню, дороже которой еще никогда не продавали на рынках Юга.
Был Сурайдж аль-Хаддар уверен и в том, что Великий Султан найдет радостной мысль о том, что шейхи и халифы будут с завистью обсуждать, сколь щедро тратить золото Повелитель Юга на украшение своего сераля.
А еще прозорливый старейшина столичных купцов надеялся, что Великий Султан благосклонно запомнит его имя и сам пригласит в свой дворец, когда захочет чего-то, несомненно достойного его величия...
- Еще Создатель Красоток говорил, что эта рабыня готова удовлетворить любую фантазию своего господина, а Великий Султан знает, что иногда хочется не только гладить нежной ладонью круглую попку красотки, но и положить на этой попке несколько рубцов плетью, лозой или чем под руку попадется...
И снова Величайший кивнул в согласии.
- ...или отдать дерзкую зверям, чтобы конь или верблюд использовали ее как самку - и, наслаждаясь ее криками, - овладеть законной женой, созидая наследника рода...
Вновь Величайший был вынужден согласиться.
Юг славился представлениями, где можно было увидеть на сцене то, что порождает самая воспаленная фантазия. Целые труппы странствовали от дворца к дворцу шейхов и халифов, разыгрывая истории, в которых публичное совокупление было основным поворотом сюжета. Понятно, игрались такие представления не на городских площадях.
А в дворцах среди зрителей женщин обычно бывало даже больше, чем мужчин.
На такие представления шейхи приглашали уважаемых гостей, чтобы развеять скуку и насладиться развратным мастерством знаменитых акробаток, удивиться хитроумному замыслу или непредставимым возможностям женского тела.
Или кровожадно любоваться, как торчащим удом таранит покрытый мылом жеребец рабыню, обезумевшую от рабского вина и дразнящих притираний, купленную специального для того, чтобы публично умереть под конем на потеху шейхам и женщинам их гаремов, вслушивающимся в стоны и крики как в
