море на две семьи. Я поехал с Томой, а он со своей супругой и сыном. Две недели солнца и моря на пляже Алушты. И как-то в один из дней мы лежали, а мимо проходили местные с верблюдом и катали желающих по набережной. И Тома так загорелась идеей на нём прокатиться… Помню, она так нелепо пыталась на него залезть! – вдруг Александр замер и, нахмурившись, призадумался. – Или это была лошадь? Да и откуда там бы взялся верблюд? – профессор явно изо всех сил старался придать воспоминаниям чёткости, но разум лишь сильнее размывал события столь давних лет. В конце концов, старичок стушевался и бросил попытки. – Память подводит меня всё чаще. Знания – величайшие шутники. Мы без конца гадаем, что будет, хотя с лёгкостью забываем даже то, что уже было. А под конец так вообще не в силах припомнить собственные имена.

– Однажды и с этим справятся, – Николай поддерживающе похлопал профессора по руке. – Как в своё время научились справляться с чумой и оспой.

– О нет, вы не так поняли, я вовсе не жалуюсь. Старение со всеми вытекающими абсолютно естественно и закономерно. Равно как и смерть. Кто мы такие, чтобы нарушать сей прекрасный цикл?

– Прошу, профессор, не надо романтизировать смерть. В ней нет ничего высокого или великого.

– Вы всю жизнь спасаете людей и потому воспринимаете смерть как проблему, но попробуйте взглянуть на неё под другим углом. Представьте, что это лаконичное завершение книги. Разве произведение имело бы смысл, не решись автор вовремя поставить точку?

– Вынужден не согласиться, – твёрдо покачал головой Николай. – Жизнь слишком долгая для одной книги, это, скорее, целая библиотека. А смерть никакое не завершение, а всеразрушающий пожар, после которого не остаётся ни следа.

– Жизнь невероятно коротка, мой друг, – невольно рассмеялся Александр. – Она разношёрстная и непредсказуемая. Швыряет тебя из стороны в сторону так, как не способен ни один, даже самый гениальный сюжет. Её едва ли хватит на то, чтобы закончить хотя бы одно достойное творение, и лично для меня она была бы совершенно бессмысленна без этой трагичной неотвратимости конца.

– Надо же… – в задумчивости замер Николай. – А мне она кажется бессмысленной именно из-за этого неизбежного итога.

– Да вы экзистенциалист, – Александр ободряюще похлопал по плечу впавшего в раздумье оппонента.

– О, нет! Так я думаю лишь о своей жизни, – тяжело выдохнув, Николай прикрыл покрасневшие глаза и вновь погрузился в дебри размышлений.

– Лучше отбросим все эти рассуждения, а то так недолго и до мыслей, что жизнь вообще не имеет смысла как такового.

– Мне безумно не хватает звёзд, – неожиданно вынырнув из прострации, Николай задрал голову и вгляделся в черноту крыши кузова, представляя мириады сверкающих точек. – Ох, профессор, как бы я хотел увидеть их ещё хоть разок. Я так скучаю по этим бесчисленным огням. Знаете, а ведь однажды человечество доберётся и туда.

– Увы, не на нашем веку.

– Нет. Конечно, нет, – усмехнулся Николай, переполняемый какой-то детской непосредственностью. – Но это будут люди, профессор. Настоящие люди, а не такие агрессивные полуприматы, как мы. Гораздо более разумные и духовно зрелые. Справившиеся с пороками, нашедшие баланс в обществе и внутри самих себя. Они доберутся куда угодно, постигнут все тайны: от неведомых глубин океана, до абсурдности физики за горизонтом событий.

– Вот я балда! Совсем забыл! – заинтересованно внимающий профессор неожиданно хлопнул себя ладонью по лбу, аккуратно переставил шахматную доску на коленки к собеседнику и наклонился к знакомому массивному рюкзаку. Немного покопавшись в одном из отделений, Александр победоносно вынул на тусклый свет толстую книгу в сине-зелёном переплёте.

– Верн, – забрав обещанный подарок, Николай осторожно провёл подрагивающими пальцами по выцветшей обложке – уютная шершавость бумаги чувствовалась даже сквозь тугие бинты. – Спасибо!

– Надеюсь, она хоть немного скрасит дурные мысли, – Александр призадумался. – У вас весьма утопические соображения о будущем. Многие пророчили подобное уже на нашем веку, и поглядите, что мы имеем теперь.

– А что, было бы правильнее, если бы я сказал, что мы безнадёжны? Что мы заложники самых низменных качеств, обречённые бесконечно повторять одни и те же ошибки, которые рано или поздно приведут нас к полному исчезновению? Ну уж нет, профессор. Лучше я буду верить, что люди всё-таки способны учиться, подобное никогда не повторится и будущие поколения смогут найти правильный путь, – Николай смолк, расплылся в печальной улыбке, взглянул на раскрытую на коленях доску и, выставив короля в центр, протянул оппоненту руку. – Похоже тут ничья, как ни крути.

Профессор, ещё пару секунд поглядев на позицию, утвердительно пожал перебинтованную ладонь:

– У вас стало получаться куда лучше. Ещё одну?

– Расставляйте.

Внезапно на весь кузов раздался водительский крик:

– Эй! Начальник!

Николай, в последние дни заметно отстранившись от руководства, уступил место лидера профессору и Березину. Так что Александр с кряхтением поднялся, подошёл вплотную к кабине и постучал по металлической перегородке:

– Что такое?

– По карте дорога должна была закончиться, но она идёт дальше в горы.

– Далеко?

– Насколько хватает взора! Едем дальше?!

– Разумеется!

– А вы что скажете, док?! – уже напрямую обеспокоенно уточнил водитель.

Николай устало протёр глаза и всё же ответил:

– Путеводителю, по которому мы едем, почти десять лет, тут половины дорог вообще ещё нет! Видимо, китайцы эту продлили с тех пор. Едем сколько сможем!

Шофёр промычал что-то утвердительное, передавая сообщение по рации первому грузовику и бензовозу. Кузов наполнился радостным галдежом жителей: «Может удастся проехать горы?» – «А что, если нам даже не придётся идти пешком?!» – «Нам хватит топлива доехать сразу до Бангкока?»

– Друзья! – поднял указательный палец Александр, останавливая распаляющееся обсуждение. – Прошу, давайте пока не будем излишне обнадёживать себя!

Толпа согласно закивала, но всё равно следующие несколько часов грузовик полнился трепещущим благоговением, вперемешку с мольбами и вырывающимися словами необоснованного ажиотажа. Но вот машины остановились, и из кабины донёсся явно удручённый голос:

– Всё! Тупик.

«Объездов нет» – «Как далеко мы?» – «Может, всё-таки как-то проедем?!» – раздались разочарованные выкрики в ответ.

– Нет. Дальше только на своих двоих! – отрезал шофёр и, выбираясь из транспорта, поставил точку звонким хлопком водительской двери. Николай развязал затягивающий брезент шнур и, отодвинув тяжёлую ткань, тоже выпрыгнул на хрустящий снег. Небо было куда светлее прежнего, хотя всё ещё сохраняло тёмно-серый оттенок сажи и пепла. Следом на улице показались и принялись вытаскивать гружёные рюкзаки прочие тепло укутанные жители. Из первой машины лихо выбрался Березин в сопровождении Лены, тут же обратившись к оглядывающему горный пейзаж водителю:

– Сколько мы сэкономили?

– Около четырёхсот километров, если судить по карте.

– Идти придётся в два раза меньше, чем думали.

– Но всё равно