Я чуть приподнялась на локтях, а потом устроилась удобнее на подушке, опираясь на нее спиной. Мне хорошо была видна кухня, и я наблюдала за тем, как Арман готовит мне чай. Нас связало чудовищное убийство, опасность, общие переживания. Но если рассудить, мы совсем ничего не знаем друг о друге. Мы оба закрыты друг от друга. И если подумать головой, то мне бы держаться от Дюваля как можно дальше, ведь и Армана, и его семью окружает столько странного, если не сказать страшного. И, само собой, эта тайна, их сила и туманное прошлое Армана, в котором явно есть что-то очень нехорошее. Но могу ли я судить? Ведь он тоже ничего не знает о моей юности. Разговор с Гобером освежил в памяти все, что я так хотела забыть.

Я невольно засмотрелась на точеный профиль мужчины, который снимал с огня чайник, а потом наливал в мою любимую чашку кипяток. Откуда он знал, что она моя любимая? Да просто взял ту, что стояла ближе. Как же сердцу нравится фантазировать, как же ему хочется чуда. Хочется с уверенностью сказать, что этот мужчина создан именно для меня! Только для меня!

– Чушь какая, – пробормотала я, накрывая лицо ладонями. – Очнись уже, Сандрин. Вокруг тебя люди гибнут, а ты о чем думаешь?

– И о чем же? – спросил Арман.

Я даже не заметила, как он подошел так близко с дымящейся чашкой в руке. Смущенно взяла ее и опустила глаза.

– Что там случилось, Арман? – спросила, чтобы сменить тему. – Эта ловушка могла нас убить.

– Могла, – кивнул он, доставая сигареты. – И если бы я не отстранился от всего магического, то засек бы ее раньше. Руже мог бы выжить, а ты… ты бы не пострадала.

– Со мной все в порядке. – Я осторожно коснулась пальцами его руки.

Теплая кружка грела руки, но мне этого было мало. Я заглянула в глаза Арману, и он безошибочно угадал мое желание. Скинул обувь и забрался на кровать рядом со мной, поднял руку, приглашая к своей груди, и обнял меня. Я сделала глоток чая и, отставив чашку в сторону, прильнула к Дювалю.

– Устала? – спросил он, перебирая мои волосы.

– И да, и нет. – Я с радостью вдохнула аромат, исходящий от него и на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь. – Что мы будем делать дальше? Как будем искать убийцу?

– Не знаю.

Арман тоже прикрыл глаза, откидывая голову на спинку кровати. Так же, как и я, Дюваль не отдыхал все эти дни, так же, как и я, переживал и расстраивался.

– Я вот все думаю, – приподнялась я, – а почему Роден? Почему Арены? Как он места выбирает? И ведь не там их убивает…

– А может, и там. – Дюваль резко сел ровнее. Некоторое время в его глазах горела какая-то идея, а я боялась шевелиться, чтобы не сбить его с мысли. Арман поднялся на ноги и закурил, меряя шагами небольшую комнату. – Если исходить из того, что он маг… Сандрин…

Арман поднял на меня глаза, потом нервно затянулся и взволнованно почесал пальцем лоб.

– Он маг, понимаешь? – Дюваль подошел чуть ближе и заглянул мне в глаза. – Это все меняет.

– Ты что-то понял? – с надеждой спросила я. – Что пришло тебе в голову?

– Я не очень хорошо понимаю в этом, просто не особо интересовался… Понимаешь, есть такая магия… сильная, древняя и очень опасная. Магия крови. Это когда повелеваешь кровью, подчиняешь себе человека.

– Как это? – Я тряхнула головой, окончательно просыпаясь.

– Даже не знаю, как объяснить. Для такого колдовства нужна энергия мощная и сила огромная. Я и не знаю таких магов. Это самое темное колдовство и с ним не шутят. Чужая кровь придает сил, дурманит…

– Такой маг пьет ее, что ли? – содрогнулась я.

– Нет, – застыл на месте Арман, – не пьет, но будто впитывает часть. Прости, технически не знаю, как это делается, но нужно выяснить. Что, если Кароль убили именно там, где ты ее нашла? «Врата ада» несут в себе очень мощный энергетический заряд! Да и Арены тоже. Подобные места – это сокровищница для магов.

– То есть ты хочешь сказать, что крови было мало, потому что маг мог ее впитать? Боже, жуть какая… И как с ним бороться? Как его обнаружить? И почему он выбрал меня для своих игр?

Сердце вновь заколотилось как безумное. Нервы сдавали.

– Не знаю, Сандрин. – Арман затушил сигарету и снова подошел ко мне. – Ты никак не связана с магией и с жертвами тоже…

– Вторую жертву знала, – тихо ответила я, чувствуя легкий укол вины. Дюваль удивленно отшатнулся и заглянул мне в лицо. – Девушку звали Моник Планель, я когда-то дружила с ее старшей сестрой.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас? – возмутился он.

– Прости, как-то не до того было… Это было очень давно, когда я жила в Марселе и…

– В Марселе? Господи, я и забыл, что ты из Марселя.

Арман снова встал и обхватил руками голову. Его что-то терзало, но он пытался скрыть это от меня. Похоже, рой мыслей жужжал в его голове, и он никак не мог справиться со всеми сразу. Дюваль ходил взад и вперед и о чем-то сосредоточенно размышлял, едва заметно шевеля губами, будто бормотал что-то лишь для себя одного.

– Как давно ты приехала в Париж? – вдруг спросил он.

– Около двух лет назад…

– До этого ты все время жила в Марселе?

– До девятнадцати лет да, потом был университет, а что? – Я удивленно уставилась на возбужденного мужчину.

– Нет… нет, ничего, прости, – сказал он и устало опустил руки. – Я пытаюсь понять, но в голове сейчас такой хаос!

– Ты… словно напуган, – осторожно сказала я, не представляя, какая реакция последует.

Арман замер на секунду, а потом попытался улыбнуться. Вышло криво и неуверенно. Он сел рядом на кровать и взял меня за руки.

– Прости, если напугал тебя. Я сожалею, что недостаточно осведомлен в вопросах, о которых должен знать больше. Признаюсь, я растерян немного, но это не повод бояться, Сандрин. Мы разберемся во всем обязательно. Ты мне веришь?

Его изумительные глаза смотрели мне прямо в душу, и я невольно кивнула, утопая в них и снова забывая обо всем. Разве можно вот так растворяться в человеке? Так, что все вокруг становится незначительным, не важным и будто лишним.

– Тебе нужно отдохнуть после всего, что произошло. Завтра придумаем, что делать дальше. Раз замешана магия, то и действовать нужно иначе.

– Ты можешь спросить у матери, кто купил машинку? Давай попробуем зайти с этой стороны, – предложила я. – Ведь кто-то же отправил ее мне. Не напрасно же. В этом должен быть какой-то смысл.

– Да, нужно спросить, давно нужно было, если честно, – согласился Арман.

– В таком круговороте событий разве все упомнишь, – печально сказала я, вглядываясь в его лицо. Как бы Арман ни пытался успокоиться, его возбуждение и страхи все равно лезли наружу, и таким я видела его впервые. – Тебя что-то тревожит, то о чем ты мне не рассказываешь. Я вижу.