Очевидно, он все еще возмущен тем, что Стеф оскорбила меня перед всеми. Мне тоже обидно и даже немного стыдно, но если честно, все эти чувства затмевает то, что Митч за меня заступился. Меня уже давно никто не защищал, и я успела забыть, как это чертовски приятно.

Снова переводя взгляд на Мэл, я замечаю, что Уэст обнимает ее за талию, влюбленно улыбаясь. Глядя на них, мне хочется слащаво вздохнуть от умиления.

Мэл прижимается к Уэсту, но все еще смотрит на меня.

– Так у вас сегодня было свидание?

– Да, Митч повел меня в кино.

Колби и Брюс хихикают у меня за спиной, я оглядываюсь через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как Реми тычет Брюса локтем в ребра и заставляет его умолкнуть.

– Что смешного? – спрашиваю я.

– В кино, как же, – шутливо говорит Брюс, изображая кавычки пальцами.

Реми закатывает глаза, как нянька, на шее у которой два непоседливых ребенка.

– Ребята, представляете, некоторые пары ходят в кино и реально смотрят фильм.

– Мы не совсем смотрели фильм, – говорю я с многозначительной ухмылкой на лице. – Это сложно объяснить.

Реми краснеет, как маленький мальчик, и я смеюсь, заметив это. Рядом со мной раздается хриплый низкий голос Митча:

– Мы не смотрели фильм, потому что разговаривали, – он пронзает шутников стальным взглядом, – это уж точно не то, что вы подумали.

На лед выезжают мальчики, заняв свои позиции, и все на трибунах замолкают. Было бы здорово, если бы на таких матчах были дикторы, как в НХЛ. Может быть, хотя бы так я бы могла понять, что происходит. Ну а пока что я просто подражаю реакциям остальных. Если толпа аплодирует… значит, и мне нужно радоваться.

Ноа, как обычно, выходит одним из первых, а вот Деклана нигде не видно. Я уверена, что Стеф и в этом умудрится меня обвинить. Игра начинается, и ребята все время болтают о том, что происходит, комментируя спортивные навыки мальчиков. Можно сказать, что у меня есть своя персональная компания дикторов.

– Черт, а Ноа и правда хорош, – говорит Уэст, глядя на нас с Митчем, – мы были такими же в его возрасте.

Мелани гладит его по щеке и игриво отвечает:

– Не льсти себе, милый.

Ноа забивает гол, и мы все вскакиваем с сидений, радостно крича. От криков и суматохи, кажется, трясутся трибуны. Ноа оглядывается на нас и медленно качает головой, как будто мы ставим его в неловкое положение. Это так похоже на Митча, что мне становится смешно.

– Боже, ты плохо на него влияешь.

Его брови слегка приподнимаются.

– Почему это? Потому что он решил играть по правилам?

– Нет, – отвечает за меня Брюс, – потому что у него взгляд как у «Машины» Митча.

Смеются все, кроме Митча.

Поерзав на холодной, неудобной скамейке, я понимаю, что была под таким впечатлением от свидания, что совсем забыла захватить с собой теплые вещи. Хорошо хоть я надела свитер поверх боди, но руки и нос у меня все равно мерзнут. Я слегка поеживаюсь, и Митч смотрит на меня, очаровательно нахмурив брови.

Он снимает свою сексуальную кожаную куртку и ласково набрасывает ее мне на плечи. Она такая большая, что я могу укутаться в нее, как в одеяло. Я чувствую, как меня обволакивает запах Митча. Словно я забежала в пекарню и ощутила аромат свежеиспеченного хлеба. Только это уже до боли знакомый запах гор.

– Где твоя шапка? – тихо спрашивает он, взяв мои руки в свои, чтобы согреть их.

– Ты помнишь мою шапочку? – Я немного удивлена, что он обратил внимание на такую мелочь.

Митч наклоняется ко мне, и я вздрагиваю, когда его щетина задевает мочку моего уха. Он так близко.

– Я помню все, – шепчет он своим глубоким, томным голосом.

С другой стороны до меня доносится шепот Брюса:

– Эй, ребята, вы не могли бы говорить погромче? Очень трудно подслушивать, когда вы шепчетесь.

Колби просовывает голову между мной и Митчем.

– Да, я полностью поддерживаю Брюса в этом вопросе, – говорит он самым громким шепотом, который я когда‐либо слышала. Он произносит это так драматично, что я не могу сдержать смех и отмахиваюсь от них с Брюсом.

Митч бросает на них обоих многозначительный взгляд, как бы намекая: «Мы поговорим об этом позже». И тут я понимаю, что они с Реми – самые зрелые в этой команде. Их можно назвать суровыми опекунами всех этих балбесов. Мне приходит в голову мысль, что Митч был бы отличным отцом, но я тут же ее прогоняю. Ты забегаешь вперед, Энди.

В этот момент в проходе появляется высокая девушка с короткими светлыми волосами. Заметив нас, она меняется в лице и направляется к нам. Девушка естественно и мило нам улыбается, она напоминает мне богиню вечеринок 1920-х годов: у нее длинные руки и стройная, почти мальчишеская фигура. Вьющиеся волосы изящно обрамляют ее лицо. Несмотря на хрупкую фигуру и короткую стрижку, она излучает женственность и красоту.

Мэл встает и бросается к ней, они обнимаются в знак приветствия и увлеченно болтают.

Я слышу, как Брюс, словно школьник, хихикает у меня за спиной. Колби велит ему заткнуться. Обернувшись, я с любопытством смотрю на них обоих.

– Я чего‐то не знаю?

Реми, единственный, кто ведет себя по‐взрослому в их компании, отвечает мне:

– Это Ноэль, лучшая подруга Мэл. Коби безответно в нее влюблен.

– О-о‐оу… – протягиваю я многозначительно поигрываю бровями и вижу, как Колби краснеет.

Мэл подводит к нам Ноэль, держа ее за руку.

– Энди! Знакомься, это моя подруга Ноэль, – говорит она, указывая на свою красивую подругу. Я встаю, чтобы пожать ей руку, но вместо рукопожатия она заключает меня в крепкие объятия.

– Приятно познакомиться!

– Взаимно, – говорю я, отстраняясь. Ноэль на голову выше меня и от нее очень вкусно пахнет. Я могу понять, почему она так нравится Колби.

Кстати, о нем. Колби успевает оправиться от неожиданного появления Ноэль, и он снова становится самим собой.

– Ноэль, детка, – он очаровательно растягивает каждое слово, – а меня обнимешь?

В ответ девушка бросает на него раздраженный взгляд. Мэл усмехается, наблюдая за происходящим, и просит Уэста подвинуться, чтобы освободить место для подруги. Ноэль садится между мной и Мэл, а Колби наклоняется к нам, все еще пытаясь привлечь ее внимание. Судя по всему, он не привык к тому, что внимания женщины нужно добиваться.

– Это что же получается? Ты приходишь на игры Ноа, но не на мои? – он огорченно вздыхает.

– Я