Шрифт:
Закладка:
– Лейтенант Штиллер погиб.
Встряхивается и плачет. Чувствует руку капитана на своих волосах.
– Ну-ка, Райзигер, не будьте ребенком. Мне тоже жаль. Просто это война. Да, Райзигер, лучше всего… я сейчас обсуждал это с оберлейтенантом Россдорфом… мы с вами сходим вон туда, чуть дальше вперед. Можем еще взять с собой одного канонира. Выкопаем там яму. Надо уже посмотреть, что там творится. Это же бред – всё время бить только на тысячу метров. Ну давайте, Райзигер, успокойтесь. Честно говоря, и мне жаль малыша Штиллера. Россдорф, возьмете на себя батарею. Когда будем на переднем крае, дадим две белые ракеты – так вы поймете, где мы. Потом проложите к нам телефон, или попробуем через связных…
– Так точно, герр капитан.
Райзигер надевает каску обратно:
– Мне совершенно наплевать. Штиллеру оторвало голову. Что ж, мы теперь должны…
11
В сотрудничестве с Зарегистрированным Союзом «Немецкая ассоциация по охране военных захоронений» (Берлин) ООО «Центральноевропейское туристическое агентство» (Берлин) в 1926–1927 годах организует индивидуальные и групповые поездки к военным захоронениям во Франции и Бельгии. Количество обращений родственников наших погибших воинов, а также сотни организованных поездок красноречиво свидетельствуют о том, насколько велик интерес к таким экскурсиям. Теперь они могут осуществляться без каких-либо затруднений, путешественник встретит радушный прием в пункте назначения в специально выбранном отеле, ему будет предоставлена машина для посещения кладбища, а вся поездка осуществляется за умеренную сумму, которую можно внести заранее, включая все дополнительные расходы, такие как налоги, чаевые и т. д. Во время групповых экскурсий по военным захоронениям вследствие тщательной подготовки их участники не встречают никаких затруднений, даже если плохо знают или вообще не знают французского языка.
Например, за три дня пути вы можете доехать до кладбища в 20 км от Сен-Кантена, выехав из Кёльна (в Германии 3-м классом, в Бельгии и Франции 2-м классом), включая проживание, питание, проезд на автомобиле и все дополнительные расходы, по цене 80 рейхсмарок. Цена указана за одного человека, для двух и более человек – по 75 рейхсмарок за человека. Цены дают приблизительное представление о предполагаемых расходах.
12
Враг всё барабанит.
У батареи появилась связь с наблюдательным пунктом, обустроенным примерно в трехстах метрах перед позицией. Это яма длиной два метра, шириной пятьдесят сантиметров, глубиной два метра, вырытая капитаном Зибертом, Райзигером и артиллеристом Меркелем.
Пока копали, Меркель погиб. Теперь он лежит на краю траншеи, свернувшись калачиком – хорошее прикрытие. Окуляры стереотрубы выглядывают над его бедрами.
Что там видно Зиберту? Ночь разрывается, неустанно, беспощадно разрывается сотнями тысяч языков пламени, пронзающих землю вдали и вблизи.
И что это за наблюдение? Кроме этого пламени, ничего не видно. Ни своих, ни чужих.
Связь – донесениями по цепочке: в воронках через каждые тридцать метров по одному человеку. Если передают сообщение с пункта на батарею или с батареи на пункт, связной как можно быстрее перепрыгивает из одной воронки в другую, передает сообщение и прыгает обратно. От второго – третьему и дальше. От третьего – четвертому. Живая телефонная линия, которую будет сложно починить, только если связному бежать два участка по тридцать метров, если связь вдруг где-то оборвется от прямого попадания.
По живой телефонной линии капитану Зиберту передают сообщение: «1/96 работает только двумя орудиями. Левофланговое орудие получило прямое попадание. Канониры и командир убиты».
Враг всё барабанит.
Ракеты, малиновые ракеты вспыхивают, ракеты по всему горизонту.
Приказ капитана Зиберта, переданный по живой цепочке оберлейтенанту Россдорфу: «Батарее – беглый огонь! Одно орудие на тысячу метров, одно – на восемьсот!»
Сообщению требуется время, чтобы дойти до батареи.
Райзигер оглядывается, ждет, ждет. Слава богу, батарея стреляет!
Враг всё барабанит.
Вспышки взлетают вверх, насколько хватает обзора из стереотрубы. Всюду малиново-красные вспышки.
Хорошо. Батарея стреляет.
Враг всё барабанит.
По крайней мере батарея отлично справляется даже двумя орудиями. Вспышки из стволов слепят глаза, когда капитан оборачивается. Поразительно, что две пушки могут развивать такой темп.
– Что ж, Райзигер, теперь вы смотрите в трубу. Я отдохну немного. Ну и ад здесь, правда?
Вдруг к пункту подскакивает связной из живой линии:
– Сообщение от оберлейтенанта Россдорфа: в батарее осталось одно орудие. Правое получило прямое попадание. Командир и канониры убиты. Оберлейтенант Россдорф спрашивает, можно ли оставить позицию. Он считает, что третье орудие можно оставить на месте. Можно забрать его завтра утром. И может ли герр капитан тоже вернуться?
В это время второй связной бросается к наблюдательному пункту, крича:
– Унтер-офицер Шульц передает: оберлейтенант Россдорф только что убит.
Пункт наблюдения озаряется светом, земля подпрыгивает вверх. Капитана и Райзигера прижимает к земле. Когда они встают, оба связных лежат мертвые рядом с ними.
Теперь всё кончено.
Ждать ли третьего сообщения?
Враг всё барабанит.
Так ярко, словно на дворе день. Прямо вокруг пункта наблюдения постоянно вздымается пламя.
Да ладно – еще кто-то идет!
Райзигер хватает капитана за рукав.
С ужасным, нечеловеческим, звероподобным ревом человек мчится сквозь барабанящий обстрел. Отталкивает мертвых в сторону. Пламя вздымается вверх. Райзигер видит белое как мел лицо Винкельмана. Он его уже хорошо знает. Семь часов прошлой ночью он смотрел в него.
Оно искажено.
Винкельман бросается вперед.
Вспышка.
Видно, как Винкельмана разрывает сверху донизу. Форма его летит клочьями в стороны, грудь разворотило, живот зияет, собственные кишки оказываются у него руках.
Он ревет и ревет.
Райзигер кричит ему:
– Винкельман! Карл!
Вспышка.
Винкельман спотыкается.
Падает вниз прямо над ямой, прямо на Райзигера.
Райзигера обдает теплой жидкостью.
Он слышит, как капитан что-то говорит.
Враг всё барабанит.
Райзигер пытается головой и плечами оттолкнуть Винкельмана. Что-то влажное и мягкое стекает по лицу.
Чудовищный удар!
Райзигер чувствует, как земля поднимается к небу со всех сторон. В этот миг на него падает груз. Невыносимо тяжелый.
Он хочет позвать. Никак. Хочет двинуться. Никак. Хочет открыть глаза. Хочет сделать хоть что-то.
Он весь заледенел, но еще способен ясно мыслить: прямое попадание. Завалило. Жизнь кончена.
Прекрасное чувство. Что-то поет и жужжит. Всевозможные звуки в ушах. Как легка всё-таки земля! Пусть земля тебе будет пухом. Жизнь кончена. Жалко. Ну слава богу. Слава богу. Война окончена. Может, мы и не едем домой, но в благодарности Отечества можем быть уверены. Но на это уже насрать. Ладно, вот и конец…
Конец? Конец? Да, но это же невозможно.
