Шрифт:
Закладка:
Они ничего не сказали, когда я встал и обыскал комнату за комнатой. Здесь не было и следа Аспен. Она никогда не относилась к этому дому как к своему. В конце концов, она какое-то время жила с Лиамом. У Аспен не было ничего, что она когда-либо могла назвать своим, кроме ожерелья, которое я ей подарил, и почему-то это заставило меня улыбнуться.
Я собирался покинуть этот дом, когда чья-то рука коснулась моей. Мать Аспен цеплялась в меня.
— Помоги нам, — умоляла она.
Я приподнял бровь от ее дерзости.
— Извини, я не доверяю людям, которые вонзают ножи мне в спину.
Отмахнувшись от нее, я снова зашагал вперед.
— Мы знаем, что она с тобой сделала, — сказал мистер Миллер.
На этот раз я медленно обернулся.
— Думаю, как ее любовник, ты должен был быть в курсе. — Мой голос был спокойным, но они вызывали у меня отвращение.
— Мы никому не скажем, — заверила меня миссис Миллер.
Я посмотрел на них обоих, и как бы мне ни хотелось убить их, участью хуже смерти для них было бы стать нищими. Чтобы они могли увидеть, как на самом деле живут бедные люди. Как только они останутся на улице, то пожалеют, что когда-то доверились Уилфреду Кингу.
— А что тут рассказывать? Я мертв, и, судя по тому, как идут дела, вы двое движетесь в том же направлении.
ГЛАВА 32
Мне казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как я надела униформу горничной. Жизнь прошла для меня полный круг, и меня это устраивало. Некоторые могут насмехаться над моей работой, плохо думать обо мне, а мне на это наплевать.
Было ли мне страшно покидать пределы квартиры Эрин? Я была в ужасе, но мысль о том, что у меня будет ребенок, и его отнимут у меня, напугала меня еще больше. Я знала, что Орден был занят тем, что пытался погасить пожары вокруг них самих, так что одна беглянка не будет проблемой.
Я не хотела их разоблачать. Мне не нравился этот мир, потому что я на собственном горьком опыте убедилась, что все, что блестит, отнюдь не золото.
Впервые я почувствовала себя свободной. И это было совсем не так, как я себе это представляла. Свобода не заключалась в том, чтобы ходить в первоклассную школу или иметь все деньги в мире. Свобода заключалась в том, чтобы сводить концы с концами, неустанно работая собственными руками.
Было невыносимо продавать ожерелье, которое я так долго носила с собой. Оно было как бы частью меня, но это была единственная вещь, которая у меня была, за которую я могла получить немного денег. Оказаться на улице в одиночку было суровой реальностью, к которой я не была готова. Я знала, что деньги, которые мне дали за ожерелье, были ерундой, но мне нужна была фора.
Моя квартира была не отстойной, но лучшей, которую я смогла найти. Я покинула город и оказалась недалеко от того места, где родилась. Я хотела увидеть остатки того дома, но не осмелилась приблизиться к закрытому поселку.
Вместо этого я оказалась на другом конце города.
Смотря на себя в зеркало, я понимала, что больше не похожа на ту девушку, о которой говорили в новостях. Я была совсем не похожа на гламурную Аспен Кинг. Моя одежда была мешковатой и простой. Мои щеки впали. Я сменила дизайнерские сумки на те, что были у меня под глазами. Мои волосы были тусклыми и медными.
Больше всего помогло то, что работа горничной была для меня совсем не в новинку. Никто бы не подумал, что богатая Аспен Кинг драила полы, стоя на коленях. Это было уместно и соответствовало моему положению.
Если бы жизнь шла прежним чередом, только без предательств, я бы до сих пор жила в доме Штильцхеных. Я была бы тайной подругой Мэйсона. Он бы стал самостоятельным, и я бы издалека наблюдала, как его наконец-то принимают в лоно общества.
— Черт, — всхлипнула я.
Эти чертовы гребаные гормоны. Одна мысль о том, чтобы наблюдать, как он женится на ком-то другом, приводила меня в состояние депрессии.
Потом мой желудок скрутило, потому что я была той, кто был замужем. Я была той, кто не раз наносил ему удар в спину. Поймет ли это когда-нибудь мой ребенок?
Я с любовью дотронулась до своего живота и поняла, что мне нужно как можно скорее обратиться к врачу. Я никому не доверяла и на работе держалась особняком. В моей квартире была только кровать и достаточное количество одежды, чтобы продержаться неделю.
У меня не было документов на другое имя, кроме тех, где говорилось, что я миссис Кинг, и я не хотела светить ими. Так что работа за наличные была моим единственным вариантом, но поход к врачу означал бы, что мне будут задавать вопросы. А я этот вариант не продумала, как следует. Моим единственным утешением было то, что некоторые женщины могли не знать, что они беременны, пока те не были на четвертом месяце, так что со мной еще какое-то время все будет в порядке.
Я напомнила себе, что вовсе не была эгоисткой. Я просто старалась, чтобы мой ребенок, и я были вместе. Это был материнский инстинкт.
Взглянув на будильник, я вздохнула. Пора было собираться на работу. Я переоделась в черную униформу, которую заставила нас носить компания, а затем собрала волосы в пучок. На большинстве фотографий мои волосы были длинными и всегда распущенными. Вот так, по крайней мере, я выглядела по-другому. Если бы я не была беременна, я бы покрасила волосы в черный цвет.
Ни разу в жизни мне не казалось, что я везучая, но после побега все сложилось на удивление хорошо. У меня никогда не было ничего своего, и, заложив это ожерелье, я получила наличные. Потом я зашла в закусочную, и официантка прониклась ко мне симпатией. Она дала мне свой номер, и с этого момента все наладилось.
Было очевидно, что я убегаю от чего-то, и, возможно, это заставило ее пожалеть меня. В любом случае, я была благодарна. У меня был телефон с предоплатой, которым я пользовалась только по работе. У меня не было никого, с кем я могла бы поговорить, да мне и не хотелось разговаривать с кем-либо.
Сегодня мне потребовалось больше усилий, чтобы
