– Бог милостив, охранил он нас от всякой нечисти болотной и лесной. – И, обратившись к штабс-капитану, добавил: – Здесь вас, ваш бродь, никто не потревожит. Можете даже костерок разжечь небольшой, перекусить да обсушиться. А я пока в ближайшую деревеньку наведаюсь. Пораспрошу селян, что да как. – И лесник, словно настоящий леший, внезапно растворился в бушующей зелени заповедной чащи.

Выставив вокруг балки скрытые посты, штабс-капитан разрешил охотникам подкормиться и отдохнуть. Денис, пользуясь моментом, спустился к ручью, протекающему по дну балки, и, раздевшись догола, выстирал всю свою одежду, вычистил сапоги. Когда он в одних подштанниках возвратился в лагерь, там уже вовсю пылал костер, а воздух был пропитан сытным запахом густого кулеша с салом.

– Садись рядком да поешь ладком, – встретил веселым словом товарища Кузьма, указав место на бревне и протягивая ему котелок с наваристой похлебкой.

Пристроив мокрую одежду у костра, Денис сел рядом с Кузьмой и начал торопливо работать деревянной ложкой, услужливо вырезанной бывалым охотником из толстой ветки свежей липы.

– Ну что, хорош охотничий кулеш? – спросил Беридзе, оторвавшись от карты и заметив, как Денис за обе щеки уплетает похлебку.

– Лучшего я не едал, – с полным ртом пробормотал ефрейтор, уминая посыпанный солью ломоть хлеба.

– Фельдфебель, сменить посты! – приказал офицер. – Через час выступаем.

После того как его помощник отправил в секреты вторую смену, штабс-капитан, расстелив на толстом стволе, лежащем поперек балки, карту, поставил боевую задачу:

– Через час выдвигаемся отсюда двумя группами. Вы, Головин, с отделением скрытно выдвигаетесь в западном направлении на глубину до десяти верст, с задачей нанести на карту все встречающиеся в полосе трех верст тыловые подразделения и части противника. Особое внимание обратите на расположение войсковых резервов и артиллерийских батарей. Я со вторым отделением с такой же задачей выдвигаюсь в северо-западном направлении и произвожу разведку в двухверстной полосе вдоль железной дороги. Встречаемся здесь, в полночь. До рассвета мы должны вернуться в расположение. Востроглаз остается при мне.

Пока шел процесс постановки и уточнения боевой задачи, из дремучей лесной хмури появился лесничий.

– Ваш бродь, путь по лесу почти до самой железки свободен, – доложил по-военному он, – только вдоль полотна патрули пешие и на дрезине курсируют. Каждые три четверти часа обход делают. Я так кумекаю, что приближаться к железке ближе сотни сажен вам не резон.

– Спасибо, любезный, – искренне поблагодарил лесничего офицер.

– Рад стараться, ваш бродь! – по-солдатски вытянулся «Леший», как прозвали охотники косматого лесничего с легкой руки Кузьмы.

– С нами пойдешь или здесь будешь ждать? – спросил проводника Беридзе.

– Как прикажете, ваш бродь.

– Пойдешь с фельдфебелем, – немного поразмыслив, решил офицер, – так вернее будет.

Выйдя через несколько часов к железной дороге, разведчики Беридзе и в самом деле чуть было не столкнулись с германским патрулем. Денис заметил немцев, когда дрезина внезапно показались из-за поворота.

– Немцы… – только и успел промолвить он, как охотники залегли, словно растворились в высокой и густой траве. Патрульные, громко разговаривая на ходу, медленно проехали в нескольких десятках саженей от них.

После того как мышиного цвета фигуры вместе с дрезиной растаяли в утреннем тумане, идущем плотной стеной с болот, Беридзе отвел свой небольшой отряд в лес, и, выставив наблюдателей, озабоченно покачал головой.

– Я слышал, как патрульные переговаривались о прибытии в прифронтовую полосу трех свежих дивизий с их земляками из Баварии, – обращаясь к разведчикам, сообщил он. – Нам надо обязательно уточнить их состав и участок фронта, на который они выдвигаются…

– Может быть, ваше благородие, захватить одного из патрульных и все у него выведать? – вопросительно взглянул на офицера Кузьма. – Это верное дело!

– Но куда же мы денем немца потом? – недоуменно взглянул на него Беридзе. – Не с собой же через топи тащить.

– А зачем тащить? Пристрелить, вот и всего делов-то.

– Но мы не имеем права так поступать с противником. Гаагская конвенция 1907 года о законах и обычаях войны запрещает это, – возмутился штабс-капитан.

– Ваше благородие! – в свою очередь, воскликнул ефрейтор. – Вы же знаете, что немцы не очень-то эти конвенции соблюдают. Чуть что, и к стенке ставят нашего брата или голодом морят в своих лагерях.

– Но мы-то русские и потому не должны уподобляться этим варварам, – заключил Беридзе. – Мы пойдем другим путем!

Достав карту, он начал внимательно изучать по ней участок железной дороги и после нескольких минут раздумья сказал:

– Патруль, скорее всего, выставлен от ближайшей немецкой комендатуры, расположенной на станции Граево. До станции этой не меньше двадцати верст. Если войска выгрузились там и сейчас выдвигаются в сторону крепости, то им понадобится не менее двух суток, чтобы разгрузиться и скрытно, под покровом ночи, прибыть на передовые позиции… Выдвигаемся вдоль железной дороги двумя группами. Первая группа под командой ефрейтора Сытина движется справа от дороги, не вступая с противником в огневой контакт, с задачей обнаружения резервов и артиллерийских батарей противника. Встречаемся через три часа в районе моста через ручей, в десяти верстах отсюда. Тебе все ясно?

– Так точно, ваше благородие, – озабоченно сказал Кузьма, – только вот непонятно мне, как мы без пленных немцев сможем все разведать.

– Я же сказал: никаких пленных! – повысил голос Беридзе. – Наблюдение и смекалка – вот наше оружие.

Когда охотники во главе с Кузьмой по одиночке перебежали через железнодорожное полотно, штабс-капитан подозвал к себе Дениса.

– Теперь твой выход, Востроглаз, – сказал он и, махнув рукой в глубину леса, спросил: – Видишь самую высокую сосну?

– Вижу, ваше благородие.

– Твоя задача скорехонько влезть на нее и с высоты обозреть горизонт. Я надеюсь на то, что ты, как и в прошлый раз, оправдаешь свое новое имя.

– Слушаюсь, ваше благородие, – с готовностью ответил Денис и, оценивающе взглянув на гладкое снизу дерево, добавил: – Пусть кто-нибудь из ребят мне подсобит.

– Сарафанов, помоги, – обратился штабс-капитан к рослому служивому первого года службы, которого накануне отобрал из обоза, как самого крепкого и сметливого.

Приняв от Дениса карабин, служивый подошел к сосне и, сложив руки на животе в замок, услужливо промолвил:

– Влезай.

Денис, взяв протянутый офицером бинокль, перекинул кожаный ремешок от него через шею и, скинув сапоги, взобрался сначала на руки силача, затем на его плечи и, дотянувшись до нижнего толстого сучка, легко подтянулся на руках. Дальше лезть было совсем легко, и вскоре Денис уже сидел в развилке У-образной вершины.

Перед ним сразу же открылся необозримый горизонт, который ограничивался на севере лишь чуть видимыми строениями железнодорожной станции. Это он определил сразу, как только навел туда бинокль.

Осмотрев внимательно окрестности, Денис обнаружил стоящий в двух