станет неотъемлемой частью моей жизни. Словно отсутствие рук, ног или ушей. Их смерть была настоящей, одновременно странной и в то же время крайне обыденной. Люди умирают ежедневно. Доброжелательные дальние родственники обещали мне, что однажды настанет день, когда я смогу отпустить это. Но я преодолела тысячи миль и поняла, что не смогу отпустить это бремя, которое несла за спиной.

Мои родители покинули меня навсегда, но я брала их с собой куда бы не отправилась. Вот почему я сражалась за то, чтобы узнать, что натворил мой дядя. Иначе я не смогла бы жить дальше. И какая-то часть меня желала закончить начатое ими и оказать помощь в поисках Клеопатры. Возможно, они были против моего участия в этом, но теперь, когда я здесь… Я хотела бы, чтобы они мной гордились.

— Хочешь увидеть штаб? — спросил Уит, вырывая меня из мыслей.

Я моргнула.

— Конечно.

Он развернулся и сделал два больших шага левее от нашего лагеря, широко раскинув руки. Неподалеку возвышалась еще одна постройка — полуразрушенная стена из золотистого камня. Я не обратила на нее внимания, слишком озабоченная тем, где мне предстояло спать. К стене был придвинут длинный деревянный стол, заваленный различными инструментами: кистями и скальпелями, свечами, ручными зеркалами и связками веревок. На полу стояло несколько ящиков, переполненных всяким хламом. Разбитые ручные зеркала, поношенные туфли без пары, истертые ленты. На первый взгляд ничего стоящего, но что-то подсказывало мне, что каждый предмет хранит в себе остатки старой магии. Энергия пульсировала в воздухе, будто бы кто-то проводил пальцем по стоячей воде, создавая рябь. Я почувствовала мягкие вибрации на своей коже.

— Мы стараемся находить предметы, с которыми мало взаимодействовали. Забытые вещи, хранящиеся на чердаках, и тому подобное, — сказал Уит. — Вот почему в воздухе витает старая магия. Чем дольше предметы находятся в лагере, тем больше магия с них выветривается.

Команда Элефантины также выполняла работу землекопов. Они расположились группой в пятидесяти футах от общежитий, окружив большую костровую яму. Лагерь раскинулся недалеко от места раскопок, всего в пятнадцати минутах ходьбы или вроде того, и располагался в пальмовой роще.

Уит прошерстил несколько больших карт, лежавших на столе, а затем протянул одну мне.

— Вот, это карта Филы, если ты хочешь осмотреться.

Я изучила ее, отметив размеры острова. Он оказался меньше, и я решила перерисовать ее в свой скетчбук. Я пошла в свою комнату, Уит отправился следом.

— Что ты делаешь?

— Я хотела перенести карту в свой скетчбук, — объяснила я. — Это не займет много времени.

Он подождал, пока я быстро перебирала свои вещи, а потом опустилась на один из ковриков в лагере, чтобы нарисовать остров. Когда я закончила, Уит встал позади, наблюдая за моей работой.

Я вошла в свою комнату и с удивлением обнаружила, что она куда просторнее, чем мне показалось на первый взгляд. Я могла удобно встать во весь рост, вытянув обе руки, и все равно не дотянулась бы не до одной стены.

Уит просунул голову в дверной проем.

— Ну что?

Я оглянулась через плечо.

— У меня есть идея.

Он настороженно посмотрел на меня.

— Я говорил тебе, что живу в страхе перед твоими идеями?

— Как грубо.

Но мысль оказалась успешной. Уит принес свернутый ковер для моей комнаты, горстку книг, которые могли бы послужить мне тумбочкой и одну миску для умывания.

— После того, как ты закончишь украшать комнату, я покажу тебе храм, — сказал Уит, расставляя все вещи на песчаном полу.

Украшение подразумевало разворачивание ковра: он покрывал весь пол моей комнаты, один конец заворачивался у стены из-за того, что был шире пространства. Я уже принесла дополнительный спальный мешок и постельное белье, а один член команды занес мои вещи внутрь. Уит протянул мне стопку книг, его рука коснулась моей, и я вздрогнула от электрического разряда, взметнувшегося вверх по моей кисти. Он сжал пальцы, когда я сложила книги рядом со спальным местом. Миска легла поверх литературы. Хотя помещение казалось темным, в моем распоряжении было достаточно свечей и спичек при необходимости.

Все в совокупности создавало уют.

Я вышла на улицу, где меня ждал Уит.

— Где твое спальное место?

Он указал на комнату прямо рядом с моей.

Мое тело наполнилось теплом.

— Ох.

Уит усмехнулся.

— Надеюсь, ты не храпишь.

— Я не знаю, — пробормотала я.

Он сжалился надо мной.

— Ты готова увидеть храм?

Я следовала за ним по пятам, повторяя каждый его шаг, когда он пересекал покрытую грязью землю острова. Находящийся по левую сторону храм выглядел огромным и солидным, отбрасывая на нас прохладную тень. Мы были просто муравьями в сравнение с его габаритами и величием. Справа возвышалось строение без крыши, но на платформе. Четырнадцать массивных колонн, напоминающие пальмы, образовывали прямоугольную форму.

— Киоск Траяна; он был римским императором. Построен, предположительно, две тысячи лет назад, — сказал Уит. — Местные жители называют его “Ложе Фараона”.

— Он прекрасен.

— Его так и не достроили.

Я остановилась, горло сжалось.

— Но почему?

— Остается загадкой, — сказал Уит, щурясь от солнечного света. — Ты в порядке? Ты немного покраснела.

Я кивнула, но мне было не по себе. Острые покалывания захлестнули меня, сжимая ребра. Мне захотелось оттолкнуться от этого, будто бы на меня двигалась стена.

— Пошли дальше.

Уит послушался и повел меня дальше к передней части храма, где перед нами раскинулся широкий и открытый двор. Крытая колоннада опоясывала здание неправильной формы, а грубые камни, выложенные в виде пчелиных сот, тянулись от одного конца к другому. Первый пилон, своего рода ворота, возвышался над двором, частично закрывая голубое небо. Линии постройки были резкими и неумолимыми; я полагала, что так и должно быть, чтобы сохранить целостность с течением времени. За первым пилоном следовал еще один двор и очередные огромные ворота. Стены украшали рельефы египетских богов и богинь, детально проработанные и великолепные.

Мы были не первыми, добравшимися до сюда. Некоторые изображения и иероглифы были уничтожены, целые участки подверглись разрушениям. Это было трудно принять, на это было трудно смотреть, не испытывая острого чувства утраты.

Уит отследил мой взгляд, его рот стал похож на тонкую линию.

— Это заслуга римлян, когда они переделывали храм в христианскую церковь. Если присмотреться, можно заметить бригаду землекопов, что поцарапали стену, когда были здесь в тысяча восемьсот сорок первом году.

— Землекопы поцарапали стену? — я откинула голову, чтобы осмотреть внушительную стену и, конечно, несколько исследователей оставили на ней свой след. Неровные надписи возвышались над землей на высоте нескольких этажей. — Не понимаю, как