– Ты и раньше все это делала.

Ответный наклон ее подбородка был идеальным.

– А я даже не замечал, – смущенно признался он.

Не потому ли стая Найтспэнглов сразу выделила Кимико? Не потому ли он чувствовал, что ей можно доверять?

– Я считаю это комплиментом. – Кимико протянула ему свои ладони. – Но все равно буду очень признательна за урок по нюансам в обычаях собачьих кланов.

Сердце Квена застучало чаще.

– Могу я тебя касаться?

Она дала согласие, не произнеся ни слова. На сердце стало легко, и он походя научил ее трем приветствиям, отражавшим разную степень привязанности, ласковым покаянным прикосновениям, а также поцелую благодарности (который сбился с пути). Кимико черпала вдохновение из романтических преданий и хотела знать о целомудренных и учтивых формах близкого общения. Его кровь уже пела. Мысли расплывались.

Хвост Эджа громко стучал по циновке.

Флай чихнула. Демонстративно. Не время для свиданий, щенок.

Квен неохотно отстранился, отступил на шаг.

Кимико коснулась его губ.

– Ты уверен, что это было простое «спасибо»?

– Нет. – Голос предательски дрогнул, и он прочистил горло. – Скорее, это было «Спасибо большое. А можно еще?».

– Мне стоит считать это тоже комплиментом?

– Да, пожалуйста.

Все складывалось лучше, чем он заслуживал. В Кимико были и готовность, и доверие, хотя он чувствовал и то, что она сосредоточена на обучении. Она хотела понять формы. Ему нужно было учить, не забываясь.

– А что мне делать с руками? – спросила Кимико.

Элоквент просиял, ведь он жаждал ее прикосновений. Взяв девушку за запястья, он наглядно показал ей множество простых сообщений и сигналов. Как он уже обнаружил, помогая Тэмме, тонкие нюансы значений было трудно облечь в слова.

– Еще одна просьба? – Кимико согнула пальцы так же, как он.

– Нет, это повторная, обычно после отказа. Я ее называю «ну пожалуйста, можно еще пудинга». – Видя ее непонимание, Квен усмехнулся. – Эвер обожает сладости, особенно молочный пудинг. Вот так он выпрашивает вторую порцию.

Поняв, в чем дело, Кимико уверенно заскользила пальцами по линии его подбородка.

– А третий уровень выпрашивания у хитрюг-попрошаек имеется?

– Хотя я сам этого не помню, дядя Лауд клянется, что когда я был щенком, то умел выпрашивать хоть до десятого уровня.

Кимико снова улыбнулась, подбадривая его своим интересом:

– Что же ты просил?

– Домашнего питомца.

– Вроде котенка?

Он фыркнул:

– Это было бы слишком просто. Я хотел целое созвездие питомцев. И приручить северный ветер. И еще я выпрашивал аквариум с морской водой.

– Истории из амарантийских преданий. – Она задумалась, потом погладила его по щеке. – Раньше мне хотелось отправиться на поиски – найти скрытые рощи, кладку драконьих яиц, спасти упавшую звезду.

Квен потянулся за ее рукой:

– Значит, в душе ты искатель приключений?

– Нет. Не совсем. – Кимико чуть отошла, опустила руки. – Я любила своего дедушку и его рассказы. Моя работа – сохранять их, а не гоняться за приключениями.

– Тогда хорошо, что ты выбрала для сватовства поцелуи, а не подарки. – Он легким движением погладил ее подбородок, добавив к этому «пудинговую» просьбу. – А то, глядишь, пришлось бы тебе гоняться за Отпечатками, чтобы произвести на меня впечатление.

– Так вот, значит, как ты отказываешь поклонницам – даешь им невыполнимые задания?

– Возможно. Но это не наш случай. – Он потянулся к рукам Кимико, притягивая ее обратно. – Кимико, какую основную мысль ты хочешь донести во время своего сватовства?

– Что-то говорящее об уверенности… уважении… и в меру лестное. И конкретно собачье. Не хотелось бы оскорбить ваш клан, похвалив твое оперение или то, как ты мурлычешь.

Первые два пункта дались достаточно просто. Квен помогал ей менять позы, показывая разницу между его и ее позицией. В этой церемонии его роль была выжидающей, тогда как она выступала в роли инициатора. Оставалась лесть. То, что Квен не привык получать.

– Комплименты могут принимать любую форму. У тебя есть какие-то идеи?

– Я могла бы констатировать очевидное – красоту и воспитанность. Правда, это не очень личное. – Глаза Кимико блеснули. – Но вряд ли мне следует называть тебя симпатичным лежебокой, питающим слабость к метисам.

Квен моргнул. Потом… моргнул снова.

– Ты так обо мне думаешь?

– По крайней мере в этом я уверена – и это мне в тебе нравится.

Квен решил было, что Кимико его дразнит, но она оставалась в той позе, которой он только что ее научил, – уверенной, уважительной. Она это серьезно?

– Ты обожаешь Эвера. Ты терпелив с Инти. И ты хочешь семью. – Кимико не отводила глаз. – Разве будущее отцовство – не одна из важных причин, по которым ты счел меня подходящей парой? Наши дети будут метисами. Эверу не будет одиноко.

Квен балансировал на грани удивления и смятения.

– Я хочу детей. Действительно. Всегда хотел. Но я никогда не думал о тебе, как о… как о племенном скоте.

Кимико иронично усмехнулась:

– Элоквент, я наблюдатель. Моя ценность для Междумирья определена и задокументирована, она практически полностью основана на моем потенциале размножения.

Квену нужно было ее поправить. Нужно было внести ясность. Но внутри кипел страх, лишая его способности говорить. Преданность и верность были обязательны для соратников. И все же Кимико считала себя просто средством для достижения определенной цели. Поймет ли Кимико, если он скажет ей, что все совсем не так? Или лучше ей показать?

Она снова отступала, закрывалась.

– П-подожди, – заикаясь, забормотал он. – Ты знаешь про уход, знаешь, как ухаживать?

– У меня есть лицензия, но мои ресурсы минимальны. – Язык ее тела изменился: осторожность, сопротивление, опаска. – Наблюдатели моего ранга рискуют быстро истощиться.

Элоквент упал на колени, повинующийся, покорный:

– Не хочу брать. Я хочу давать.

– Я тебя не понимаю.

– О человеке-соратнике нужно заботиться. Ты – наблюдатель, а это значит, что наши души могут встретиться. – Он искал слова получше. – Пойди мне навстречу.

После долгого молчания она спросила:

– Как?

– Могу я к тебе прикоснуться?

Привстав на коленях, он обнял ее за талию:

– Сначала ничего не произойдет. Я откроюсь. Дай согласие на подключение, и ты найдешь меня.

– Где ты будешь?

– Да прямо здесь. – Элоквент прижался лицом к ее животу. – Я буду ждать здесь, – раздался его приглушенный голос.

Руки Кимико легко опустились ему на плечи.

– Как при уходе?

Внимание Квена уже было обращено внутрь себя, но он кивнул. Ее зимняя туника была мягкой, а тепло – таким близким. Это было все, что он мог сделать, чтобы удержаться и не наброситься на нее с ласками.

Она не заставила его ждать. Душа Кимико была четко очерчена – свойство, которое у него с некоторых пор ассоциировалось с тренировками. Он коснулся краешка ее сознания, сообщая о своем присутствии и приглашая к большему взаимодействию. К его облегчению, она не стала уклоняться. Квен нашел ее храбрость притягательной.

Ее душа не была ослепительно-яркой, как у наблюдателей, которые обычно появлялись в доме Хармониуса Стармарка. Ее сущность была аккуратной и милой, со слабым резонансом – единственной нотой, похожей на затухающий звук колокольчика. Правильный кристалл мог бы намного усилить эту силу. Со временем и терпением он, возможно, сможет