важном и призови его. Привыкай к этому ощущению.

Коффи глубоко вдохнула. В устах Зайна это звучало так легко, но она не знала, справится ли. Остатки кошмара по-прежнему всплывали в памяти, и она не была уверена, сможет ли достаточно хорошо очистить сознание. Но Зайн глядел на нее выжидающе.

– Ладно. – Она отошла на шаг, чтобы дать себе больше свободного пространства. – Не знаю, получится ли, но я попробую.

Она закрыла глаза и попыталась очистить сознание, сделать то, чему ее учила Бадва. Она одну за другой называла свои эмоции. Она устала, то и дело подступала печаль, но она надеялась и цеплялась за эту надежду. Она вдохнула – один, другой, третий раз, а затем потянулась к сиянию. Несколько секунд она ожидала, что вот-вот ощутит покалывание в ногах, но оно не появлялось. Коффи зажмурилась крепче. Ну же, – попросила она. – Пожалуйста. Сияние не откликалось. Оно не собиралось отвечать. Коффи больно прикусила губу, так что ощутила вкус крови. В ее теле было больше энергии, чем у других дараджей, но сияние все равно не считало ее достойной ответа. Она ощутила, как холодная тяжесть сомнений просачивается в сознание, как голос в голове уговаривает сдаться.

Ты слабая. Ты глупая. Ты трусиха. Ты не достойна этой силы.

Нет. Коффи сопротивлялась этим голосам. «Они не реальны», – напомнила она себе. Она напомнила себе, что обрела эту силу не по случаю, она получила ее, потому что Адия доверила ее ей. Адия сочла ее достойной этой силы, потому что она действительно была достойна. Она не слабая – она сильная.

Она снова призвала сияние, и на этот раз оно обрушилось на нее огромной волной. Она ощутила, как оно пронизывает ее, скапливается в груди, распирает грудную клетку. Слишком много, – предупредил другой голос в голове. – Слишком много. Но Коффи не стала обращать внимания. Вместо этого она открыла глаза и увидела, что кабинет заполнили крошечные мерцающие искорки света. Они лениво плавали вокруг нее, отбрасывая золотистое свечение на все, чего касались – книги, стол, лицо Зайна. Он потрясенно смотрел на нее. Коффи глубоко вдохнула и призвала сияние обратно. Один за другим мерцающие огоньки гасли, но Зайн не сводил с нее глаз.

– Этого… достаточно?

Зайн ответил не сразу. Он выглядел ошарашенным.

– Это, – тихо произнес он, – самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Коффи ощутила внутри новый жар, не имеющий ничего общего с сиянием. Внезапно она отчетливо осознала, как близко к ней стоит Зайн. Она наблюдала за тем, как закатный свет подсвечивает половину его лица, кудрявые волосы и очертания подбородка. Она вдруг задумалась – а что случится, если она сделает еще шажок к нему. Она шагнула, и взгляд Зайна опустился на ее губы. Когда она снова посмотрела на него, в его глазах читался вопрос. Она кивнула. Пальцы Зайна обхватили ее запястья, притягивая ее еще ближе. Он склонил голову, и Коффи закрыла глаза. Она задержала дыхание, ожидая и пытаясь понять, что случится дальше, что, если…

Раздался громкий стук, и Коффи с Зайном тут же отпрыгнули в разные стороны. Коффи не сразу осознала, кого видит. В дверях стоял Амун, широко открыв глаза. Не Макена, Амун. Коффи мгновенно поняла – что-то не так. Амун не должен быть здесь. Его лицо блестело от пота, он тяжело дышал. Он выглядел так, будто бежал – бежал, спасая свою жизнь.

– Нужно выйти на улицу, – прошептал он. Голос его дрожал. – Случилось кое-что плохое.

Глава 16. Владычица болота

Запах крови был хорошо знаком Экону.

Живя в храме Лкоссы, он быстро научился различать этот отчетливый медный аромат. Мальчиком он то и дело чуял, как он доносится из мясницкой, где рубили мясо, чтобы приготовить трапезу, которую подадут братьям, воинам и другим служителям храма. Иногда запах доносился из менее благородных источников – например, от увечных и больных, которые стояли у ворот района Такатифу и выкрикивали обращенные к Кухани мольбы о помощи. Экон запомнил этот запах давным-давно и знал, что не забудет его всю жизнь. Когда он очнулся, этот запах густо наполнял его легкие.

Он открыл глаза и тут же зажмурился, заморгал, ослепленный утренним светом. Он медленно повернулся на бок и поморщился, когда что-то впилось в щеку. Попытавшись смахнуть это пальцем, он обнаружил, что это трава, испачканная чем-то зловеще красно-коричневым. Он досчитал до трех, а затем оттолкнулся и поднялся на ноги, пытаясь понять, где находится.

Он оказался на открытом лугу, плоском, насколько хватало глаз – только справа вдалеке виднелась длинная линия деревьев – Малые джунгли. Внезапно воспоминания обо всем случившемся вернулись к нему – как появились Даму и его бандиты, как участники Компании спасались бегством. Он осмотрелся. Кругом не было ни следа остальных. Он опустился на колени, чтобы отряхнуть ноги, и застыл.

В нескольких метрах от него на траве было темно-красное пятно.

Он подошел к нему, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. Жужжание мух заставило его замедлиться, но он все равно подходил все ближе, пока не разглядел, что перед ним. Его замутило.

Даму лежал на траве – мертвый. В нескольких метрах от него Экон увидел останки других бандитов, все ужасно скорченные. Если бы он не знал, что несколько часов назад эти люди были живы, он был бы готов поклясться, что их тела пролежали здесь несколько дней. Мухи с гудением клубились над трупами – не похожие на тех красных жуков, которые убили бандитов, – но все равно пугающие.

– Экон? Это ты?

Экон мгновенно обернулся. Солнце по-прежнему висело над горизонтом, медленно поднимаясь, так что смотреть прямо на восток было сложно, но он все-таки разглядел, как к нему приближается знакомый силуэт. Он шагнул вперед и поднял руку.

– Сафия?

Когда она подошла достаточно близко, Экон разглядел в ее лице смесь раздражения и недоверия.

– Как ты сюда попала?

– Так же, как и ты, – с недовольным видом ответила она. – Я выпала из повозки вместе с тобой, когда этот болван стянул тебя вниз.

– Я почти ничего не запомнил, – пояснил Экон. – Крепко ударился.

Сафия посмотрела ему за спину.

– Кстати, о Даму, пожалуйста, скажи мне, что он не сбежал. У меня на него зуб.

– Он не сбежал, но что касается зубов… – Он показал на запятнанную кровью траву. – Думаю, тебя опередили.

Сафия, кажется, только сейчас осознала, что видит, и содрогнулась.

– Не думала, что валаджи забрались так далеко на юг.

Экон нахмурился:

– Кто?

– Валаджи. Пожиратели. О них рассказывают множество историй, – пояснила Сафия. – Самая известная – о короле, который любил золото больше всего на свете. Настолько, что приправлял им еду и вино, пока не начал сходить с ума от неутолимой жажды золота. Он провел остаток своих дней, пожирая все золото, какое мог найти, и в конце