познакомилась на вечеринке. Он был другом Клиффа.

Клиффа. Чувак, с которым, как я думал, она была, и который тоже гей. Я так завидовал ему в день свадьбы Уита.

— В общем, они были вместе, и Эрл надел латексный костюм цвета ню, который покрывал его буквально с головы до ног. Они занимались… чем угодно, и считается, что у Эрла начался приступ паники. В этих костюмах очень жарко, и они закрывают тебя везде. Я уверена, что он чувствовал себя ограниченным.

Она замолчала на мгновение, и я наконец сказала ей: — Продолжай.

— Извини. Итак, он в панике, и, по словам парня, с которым он был, он тоже в панике. Пытается снять костюм с Эрла. Но он так сильно вспотел, что парню приходится нелегко, и в конце концов у Эрла произошла остановка сердца, и он умер.

— Серьезно?

— Стала бы я врать об этом? — Она качает головой, моя рука убирается с ее лица. — Это было… слишком. Чтобы защитить его, мы замяли эту историю. Сказали, что он был в квартире один и у него случился сердечный приступ. Все нам поверили. Его команда адвокатов поговорила с врачами скорой помощи, которые первыми прибыли на место происшествия, и я думаю, что они даже заплатили им, чтобы они ничего не говорили. Он был очень известным бизнесменом. Сайты сплетен и светские страницы могли бы наперебой обсуждать извращенную сексуальную жизнь Эрла Уэйнрайта.

Она права. Скандальные заголовки были бы повсюду, обсуждая его смерть в латексном костюме. Это превратилось бы в эпическое дерьмо.

— А как же его дети?

— Они не знают, — признается она. — Мы и от них это скрывали. Ты единственный человек, которому я рассказала. Ну, кроме моей матери.

Наверное, это не лучшая идея — давать Сильвии Ланкастер такую информацию. Зная ее, она в конце концов использует ее против Сильви.

Я притягиваю Сильви к себе, переворачиваюсь так, что она лежит на спине, а я на боку, нависая над ней. Боже, она так молода. Все, что я хочу сделать, это защитить ее от всего того дерьма, через которое она прошла. В основном от рук ее матери.

Что, блядь, с этой женщиной не так? Почему она продолжает заставлять Сильви проходить через столько всего? И все это во имя любви к ней?

Что за дерьмо.

— Я ненавижу то, что твоя мать сделала с тобой. — Я притягиваю Сильви к себе, прижимаюсь ртом к ее лбу в легчайшем поцелуе. Я чувствую, как она прижимается ко мне, ее мягкое, обнаженное тело прижимается к моему, и точно так же я хочу ее.

Я всегда хочу ее.

— Но я все еще здесь, верно? Я уверена, что она обижается на меня за это. — В голосе Сильви слышится горечь.

— Она действительно хочет убить тебя. — Это не вопрос. Мне просто нужно, чтобы она подтвердила это еще раз.

— Да. Я говорила тебе, что в последний раз, когда мы были вместе наедине, я застала ее стоящей над моей кроватью с подушкой в руках, Спенс. Подушкой. Она хотела задушить меня и покончить с этим. Покончить со мной. — Ее голос дрожит. — Что я ей сделала, чтобы она так ко мне относилась? Я не понимаю. Я не понимаю ее.

Я просовываю пальцы под ее подбородок и наклоняю ее лицо к своему, замечая слезы, текущие по ее щекам, что разбивает мне сердце. Я ненавижу, что она плачет из — за того, кто этого не заслуживает.

— Я защищу тебя от нее, если это будет последнее, что я сделаю для тебя, — клянусь я, мой тон свиреп. Я хочу, чтобы Сильви поняла, что я говорю серьезно, потому что это так.

— Я больше не буду добровольно находиться рядом с ней, так что можешь не беспокоиться об этом, — говорит она, пытаясь улыбнуться.

Я наклоняю голову и целую ее. Пробую на вкус соленость ее слез, что только разжигает меня еще больше. — К черту ее. Я серьезно, Сил. Она что — то делает, она даже что — то говорит тебе, смотрит на тебя, и я буду тем, кто ее прикончит.

— Но… она моя мать.

— Твоя мать, которая хочет убить тебя, — напоминаю я ей. — Я никогда не позволю ей приблизиться к тебе. Никогда.

Она смотрит на меня, ее глаза сияют, а губы расплываются в настоящую улыбку. — Ты говоришь то, что я думаю?

— Что, по — твоему, я пытаюсь сказать?

— Что ты хочешь быть со мной, — шепчет она.

— Я уже говорил тебе, что хочу, — напоминаю я ей.

Интересно, как долго она хочет прятаться в лесу, когда мне нужно будет возвращаться домой? Сегодня мне звонил отец, требуя, чтобы я вернулся в офис, но я отложил это. Что будет работать только до поры до времени. Я нужен в Donato Enterprises. Мне нужно работать. Дела, которыми нужно заниматься.

Но я люблю эту женщину. Я хочу, чтобы она была со мной, и хоть раз в своей чертовой жизни она, кажется, тоже хочет меня. На этот раз по — настоящему.

— О. Точно, — мягко говорит она.

— Я всегда хотел быть с тобой, — признаюсь я. — Это ты меня оттолкнула.

— Я был идиоткой.

Я улыбаюсь. — Да, была.

Она хмурится. — Я изменила свои взгляды.

— Надеюсь, не полностью.

— О. Так ты хочешь, чтобы я снова тебя оттолкнула?

— Нет, черт возьми, — практически рычу я, хватаю ее за талию и переворачиваю на спину, так что она теперь лежит на мне. — Ты никуда не уйдешь.

Она смеется, и звук такой радостный, такой неожиданный, что у меня защемило сердце. Эта женщина не знала достаточно счастья в своей жизни.

Может быть, именно я смогу дать ей его. Я хочу дать ей все.

Каждую мелочь, которая может сделать ее жизнь лучше, я хочу быть тем, кто это сделает.

— Тебе ведь скоро нужно уезжать, не так ли? — Мягкий вздох вырывается у нее прежде, чем я успеваю ответить. — Я буду скучать по тебе.

— Ты сказала, что вернешься со мной.

— Я не знаю… — Страх в ее голосе очевиден.

— Ты действительно хочешь остаться здесь одна? С Роландом, который составляет тебе компанию?

— И кошками, — говорит она в тот же момент, когда я наклоняюсь и прижимаюсь ртом к ее тонкому горлу. Она вздрагивает от первого прикосновения моих губ к ее коже. — Я справлюсь без тебя.

— Врушка. — Я поднимаю взгляд и вижу, что она смотрит на меня. — Это нормально — признавать, что ты не хочешь, чтобы я уходил.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, —