— Ты никогда не рассказываешь мне, чем занимаешься днем, — протестует она.

— Тебе все равно будет скучно. Поверь мне, — пробормотал я, снова целуя ее.

Как я могу рассказать ей, что я поехал с людьми отца и мы встретились с человеком, который не вернул кредит, который мы выдали ему полгода назад? Что мне пришлось угрожать ему, а потом смотреть, как они издеваются над ним? Это звучит как криминальное дерьмо, потому что знаете что?

То, что мы делаем, и есть криминал. Мы подкупаем, воруем и занимаемся контрабандой — это наш бизнес. Мой отец всегда что — то замышляет, и я уже пошел по его стопам. Как будто я падший ангел в этой ситуации, уступающий требованиям отца только потому, что мы связаны кровными узами.

Однако в глубине души какая — то часть меня… любит то, что я делаю. Работаю с отцом, веду всю бухгалтерию бизнеса, помимо всего прочего. Я главный финансист одной из крупнейших контрабандных операций в городе, не то чтобы я мог похвастаться этим званием.

Я также ненавижу то, что я делаю, особенно в этот момент. Что подумает Сильви, когда все узнает? Возненавидит ли она меня? Станет думать обо мне хуже? Оттолкнет меня? Поверит ли она мне, когда я скажу, что я пытался, но не могу бороться с этим? Что я был рожден для этого?

Я не могу убежать от своей жизни. Единственный способ уйти — это бежать в другую страну и изменить свою личность. А я не могу так поступить с отцом.

Я нужен ему.

— Но мне не все равно. — Она толкает меня в грудь, заставляя отстраниться от нее. — Я не хочу, чтобы между нами были секреты.

— Это не секрет, то, что я делаю. — Стыд одолевает меня при мысли о том, чтобы сказать ей об этом, наблюдать, как выражение ее лица медленно, но верно становится все более и более ужасным с каждым моим словом.

Нет. Я не могу рисковать.

— Для меня, да. — Она уклоняется от моих ищущих губ, ее руки впиваются в ткань моей футболки и слегка встряхивают меня. — Скажи мне.

Вздох раздражения вырывается из меня, и я кладу ее на кровать, поднимаясь на ноги. — Нет.

Я выхожу из спальни и направляюсь на кухню, чувствуя себя полным дерьмом. Черт возьми, я не горжусь тем, что делаю для своего отца. Я знал, что этот момент наступит, что Сильви захочет узнать, но я не хочу говорить ей.

Не сейчас. Не сейчас, когда я ее герой. Когда она узнает правду, она не будет смотреть на меня так же.

Я знаю, что я не смотрю на себя прежнего, это уж точно.

Я наливаю себе стакан виски, когда она входит в кухню, унося с собой ярость. Ее лицо раскраснелось, глаза дикие, все ее тело практически вибрирует от гнева.

— Ты не можешь вот так просто уйти от меня, — назидательно произносит она, ее тон надменен.

— Я только что это сделал. — Я делаю глоток виски, приканчивая его в два глотка, прежде чем налить себе еще. — Хочешь выпить?

— Только если я смогу вылить его тебе в лицо, — отвечает она.

— Тогда никакого виски для тебя. — Я потягиваю вторую порцию, не спеша, чтобы не опьянеть слишком быстро и не сказать что — нибудь, о чем потом пожалею.

Слишком поздно, думаю я.

Она насмехается, явно скандализируя. — Иногда ты такой милый, как Спенс, которого я знала раньше, а потом превращаешься в полного мудака, как сейчас.

— Я просто… защищаю тебя.

Сильви закатила глаза, потянулась, чтобы ухватиться за край стойки. — От кого? Тебя?

Я глотаю, толкая стакан на стойку. — Иногда я делаю… не очень приятные вещи во имя бизнеса моего отца.

— Например? Убиваешь кого — то? Ты в мафии или как?

Я ничего не говорю, просто смотрю на нее, и чем дольше длится молчание, тем шире становятся ее глаза.

— Ты полон дерьма, — шепчет она.

Я беру стакан и делаю еще один большой глоток, продолжая молчать.

— Спенсер. Скажи мне правду. — Ее голос повышается, вызывая во мне серьезные флюиды мамы, чего я никогда раньше не получал от Сил. — Ты. Работаешь. На. Мафию?

— Мой отец вроде как да. — Черт. Я не могу прямо сказать об этом.

— Что делает тебя… членом по умолчанию?

— Я помогаю ему. Иногда помощь ему включает в себя насилие. Если ты Донато, это в порядке вещей. — Я пожимаю плечами, не желая рассказывать ей слишком много подробностей.

Она смотрит на меня, не находя слов, и мне почти хочется рассмеяться, хотя момент не смешной. Даже близко нет. — Я всегда думала, что разговоры о мафии вокруг вашей семьи — всего лишь слухи.

— Слухи обычно основаны на правде, знаешь ли. — Я беру пустой стакан и наливаю в него немного виски, затем подталкиваю стакан к ней, но она не берет его. — Послушай, Сил. Я делал некоторые вещи, которыми не горжусь.

— Я тоже, — признает она, ее голос мягкий. — Но я всегда думала, что ты будешь честен со мной, Спенсер. Это похоже на то, что ты живешь во лжи.

Я смотрю на нее, ее слова, как стрелы, одна за другой пронзают мое сердце. — Я пытался защитить тебя.

Еще одна насмешка. — Пожалуйста.

Я решил быть с ней на сто процентов честным. — Я не хотел, чтобы ты думал обо мне плохо.

— Да ладно, Спенсер. Разве ты уже не знаешь меня достаточно хорошо? Что я никогда не буду думать о тебе плохо, что бы ты ни делал?

— Ты все еще удивляешь меня, — признаю я, потянувшись к ней, но она отходит, прежде чем я успеваю взять ее на руки.

— Я разочаровалась в тебе. — Она хватает бокал и опрокидывает алкоголь обратно одним длинным глотком, и, черт возьми, если бы это не было чертовски сексуально.

— Как я могу загладить свою вину? — Мой тон темный. Намекающий.

Я бы предпочел трахаться, чем говорить.

Она опускает стакан на столешницу с громким звоном, затем проводит рукой по гладкому мрамору. — Ты когда — нибудь думал обо мне на этой столешнице? Помнишь, что мы делали?

Моя кожа натянулась. — Я помню каждую секунду той ночи.

— Я была пьян и под кайфом, явилась, только в плаще.

— Горячая, как блядь, только в плаще и больше ничего, — пробормотал я.

Ее глаза поднимаются, встречаясь с моими. — Я боялась, что больше никогда тебя не увижу. Я рискнула, приехав сюда посреди ночи. Это могло закончиться ужасно,