Голос волшебницы звучал мягко, успокаивающе.

– Я поняла, Арабелла, – ответила Изабелла, – и согласна.

– Оставь мою дочь в покое, Инес! – послышался голос мамы снизу, – она волнуется перед выступлением.

Арабелла, медленно кивнув, покинула комнату.

«Видимо, пришло время мне это сделать», – подумала Изабелла.

«Мы же и раньше собирались», – ответил ей Эрнст, сражаясь с Рыцарями Тьмы, – «я буду с тобой».

От его слов на её душе потеплело.

«Как и я», – отозвалась Изабелла.

– Сейчас приду, мама! – крикнула она родителям внизу.

Арабелла была права – Брат и Сестра не могли быть полноценными обладателями фиолетовой силы, скрываясь в тени. И сейчас пришло время оттуда выйти.

Глава 10

Из тени на свет

Ранним вечером двор Академии святого Леонардо пустовал. Сумерки постепенно опускались на корпуса из серого камня и обвивший их плющ, на эркеры, напоминающие средневековые укрепления, и гоэтические окна с разноцветными витражами. Два фонаря освещали двор, вход в Академию и растения рядом с ним, как две маленькие жёлтые звезды. За многими окнами было темно – помещения пустовали. И только в некоторых общежитских комнатах по-прежнему горел свет.

Однако это не значило, что все люди покинули Академию святого Леонардо. Студенты, преподаватели и гости собрались на её заднем дворе, чтобы отпраздновать девяностолетие этого славного и единственного в Последней Надежде высшего учебного заведения. Зрители заняли ряды стульев и скамей, приковав своё внимание к небольшой деревянной сцене. Над ней поднималась арка в виде полукруга, раскрашенная в цвета флага города – красный и жёлтый. Установленные на ней электрические лампочки тех же цветов освещали сцену, где кружились в вальсе юноша и девушка, облачённые в студенческую форму. Под сенью толстых веток дерева ещё одна учащаяся Академии играла на старом, но настроенном перед праздником пианино. У клумбы перед сценой стоял полицейский и следил за порядком.

Девяностолетие Академии собрало самую разную публику. В первом ряду у сцены сидели государственные деятели: ректор, мэр, министр внутренних дел и тучный министр обороны генерал Вольдемар с семейством – хмурой женой и улыбчивой внучкой Натали. Дальше расположился преподавательский состав, а за ним – горожане Последней Надежды, пришедшие на праздник. Были среди них учителя и рабочие, чиновники и продавцы. Кто-то привёл своих маленьких детей и внуков. Три места подряд на одной скамье заняли солдаты в тёмно-синей форме. На дорожке из серой плитки журналист расставил громоздкий фотоаппарат на штативе и спрятался за чёрным покрывалом позади объектива.

Старый ректор добродушно улыбался и кивал головой в такт вальса. В уголках его губ и возле его глаз проступили весёлые морщинки. Мэр, моложавый, несмотря на седые волосы, перешёптывался с министром внутренних дел. За ректором и политиками сидели преподаватели. Сухощавый профессор математики напевал себе под нос мелодию вальса. Молодая преподавательница химии явно скучала. С бородатого лица Пабло Кабальеро не сползала скептическая мина.

В сумраке сверкнула вспышка фотоаппарата. Фотограф сделал снимок сцены, который затем будет красоваться на страницах «Нашей газеты» или другого печатного издания.

А студент и студентка вальсировали посреди красных и жёлтых огней арки. Юноша в очках гордо улыбался, а девушка со светлыми волосами до плеч широко раскрыла глаза от радости. Студентка с собранными в хвост длинными волосами левой рукой брала на фортепиано аккорды, а правой играла классическую мелодию.

Среди зрителей присутствовали Хорхе и Жаклин Перес. Они смотрели танец и слушали музыку, ожидая, когда придёт очередь выступления их дочери – Элеонор. Мама, учительница музыки, еле заметно наигрывала вальс руками на своём красном платье, а глаза папы закрывались и снова открывались за линзами очков.

А Элеонор, точнее, Изабелла, не находила себе места в общежитии. Она смотрела на празднество через окно коридора, но вскоре быстро вернулась в свою комнату. Изабелла мерила шагами пол. Она ещё не успела толком причесаться и навести красоту перед выступлением. Внутри неё бушевала настоящая буря. Она чувствовала, как где-то вдалеке её Брат сражался с сонмом летающих Рыцарей Тьмы. Как потоки воздуха огибали его летящее тело и как фиолетовая энергия проходила сквозь его жилы. Он побеждал и не сдавался, но ему была нужна помощь Изабеллы. Ему, а также их общим друзьям – Алхимику, Анне, Томасу, Нелли и Невидимым. И остальным существам Гранд-Альянса – Гранд-Маршалу, Месье Иксу, Аустелии, Мундту и другим. А помочь Изабелла могла, если верить Арабелле, только рассказав правду людям Последней Надежды. Близнецы долго медлили, ещё не открывшись родителям, друзьям в Академии и другим горожанам Последней Надежды. И это, оказывается, косвенно влияло на магические способности Сестры и Брата.

– Ты должна быть искренней, – в комнате послышался низкий женский голос.

Изабелла отвлеклась от рассматривания витражей на окне и обернулась, увидев перед собой Арабеллу Терезу Эмму Левски. Как и в доме родителей, глава общества Невидимых предстала в голубом платье и широкополой шляпе «тёти Инес», держа в руках жёлтый зонтик.

– Нельзя просто формально сказать правду, – говорила предводительница Невидимых, – тебе нужно прочувствовать момент.

– Я поняла, Арабелла, – кивнула Изабелла.

По телу Сестры расползся жуткий холод от волнения. Изабелла хотела, чтобы всё быстро закончилось, и она воссоединилась с Эрнстом в бою. И когда она старалась отвлечься от мыслей о битве, то непроизвольно думала о другом – а что скажут родители, когда узнают, что их дети – маги? А Розалинда и Алекс примут правду о своих друзьях? И как отреагируют на новость прочие жители города?

– Может быть, мне выйти сейчас? – не находила себе места Сестра, – что тянуть? Праздник может подождать, а битва – нет! Вдруг Эрнста собьют, как и меня?

– Терпение, Изабелла, – мягко ответила Арабелла, – до твоего выступления осталось немного, и всё это время я буду защищать Эрнста.

– Ты мне обещаешь? – голос Изабеллы дрожал.

– Конечно же, – добродушно улыбнулась Левски, – тебя же я спасла.

Слова Арабеллы утешили Изабеллу в такую трудную минуту. Волнение до сих пор наполняло душу Сестры, но она чётче ощутила необходимость осуществить задуманное. Уже нельзя было медлить и тянуть. События зашли в такой тупик,