Она осушила бокал и наполнила его снова.

– Можно есть. Что угодно.

Типпу другого разрешения не требовалось – он бросился вперед и принялся набивать рот, и остальные последовали его примеру, хоть и не торопясь.

Кива смотрела на них, и ее охватило изнеможение: отсроченная расплата за магию, которую она только что применила, а может, за все, что она пережила за день. Вместо того чтобы последовать примеру друзей, она выскользнула в ближайшую дверь и оказалась в спальне. Как и гостиная, эта комната была яркой и богатой, полуденное солнце струилось сквозь занавеси, которые Кива торопливо задернула, погрузив комнату в темноту. Лишь после этого она опустилась на заваленную подушками кровать и свернулась в клубочек, пытаясь сосредоточиться на том, как ее обнимал Типп, но вспоминая лишь, как жизнь покидала глаза золотой воительницы.

Глава семнадцатая

Кива не представляла, как пережила вечерний пир.

Часы проносились в мешанине ярких цветов и веселой музыки, пряной еды и громогласного смеха. Короли оказались в своей стихии: они принимали сотни лордов в обширном пиршественном зале, где столы ломились от еды, а потолок украшали нитки люминиевых огней, подобно звездному небу, сияющему под высоким сводом.

Кива и ее друзья, как почетные гости, сидели вместе с близнецами и их Королевским Советом за главным столом. К тому моменту, как за ними явились стражники, все успели принять ванну, так что на них не осталось ни дорожной пыли, ни крови с арены, пусть даже Кива до сих пор ощущала пятна на ладонях. Им выдали безукоризненно чистую одежду: Эшлин, Креста, Наари и Кива надели развевающиеся длинные юбки и свободные блузы с открытыми плечами, а Джарен, Кэлдон и Типп – штаны и тонкие льняные рубашки с распахнутым воротом. Типпу досталась ярко-оранжевая одежда, кошмарно не подходящая к его волосам, но вот Кэлдона одели в красивый темно-зеленый цвет, а Джарена – в темно-синий, отчего у Кивы при виде его перехватило дыхание. Ей самой достался притягивающий взгляды бирюзовый, но если она и чувствовала себя неуютно, то достаточно было лишь взглянуть на хмурую Кресту, чтобы понять, что ей попался еще не худший вариант – той выдали ярко-розовый наряд.

Когда наконец – наконец! – короли встали и призвали к тишине, Кива чуть не расплакалась, потому что без дальнейших церемоний они передали Джарену маленький кожаный мешочек. Фемби поднял кубок и изрек поздравительную речь, но Кива ее прослушала: она не сводила глаз с Джарена, который открыл мешочек и достал золотое кольцо, украшенное нескромно огромным рубином.

Огненное кольцо.

«Одно у нас, осталось еще три», – подумала Кива в ужасе от того, сколько еще предстояло. Но она напомнила себе, зачем они все это делают: чтобы не дать Навоку завладеть Дланью Богов и расширить армию магов. И ради Кивиной уже более эгоистичной цели: вернуть Джарену его стихийные силы.

Потому что, может, тогда он смог бы простить ее.

Остаток пира пролетел быстро, но Киве не сиделось на месте: кольцо у них, хотелось поскорее отправиться на поиски остальных трех. Она знала, что ее друзья чувствуют то же самое, особенно Джарен, Эшлин и Кэлдон: все-таки их королевство – и семья – находились в руках психопатки. Но из Йирина они ничего не могли поделать с Зуликой – или с Навоком, если уж на то пошло, – а здравый смысл говорил, что по ночам по беспощадным джиирванским пустыням путешествуют лишь дураки. С отъездом придется повременить до утра, даже если терпения не хватает.

Когда короли наконец возвестили об окончании пира, Кива порадовалась, что их быстро отвели обратно в покои, и еще больше – тому, что на подушках сидели Торелл, Эйдран и Голдрик и ждали их.

– Вы как раз вовремя, – сказал Кэлдон, усаживаясь рядом и вытягивая длинные ноги. – Как все прошло с аномалиями?

Эйдран отпихнул ноги Кэлдона.

– Никак.

Шпион многословием не отличался, так что Кива посмотрела на брата в ожидании комментариев.

– Деревню мы нашли, – рассказал Торелл, – но с нами никто не пожелал говорить. Они к нам даже не приближались. Как будто мы чумные.

– Никакой магии мы тоже не заметили, – сказал Голдрик с огорченным видом. – Если там и были какие-то аномалии, они старательно прятали от нас свою силу.

– Мы навели на них совершенный ужас, – сказал Эйдран, ероша короткие темные волосы. – Мы думали разузнать, как Навок убедил их примкнуть к нему, но судя по тому, как нас приняли… Очевидно, их как-то принудили.

Голдрик перевел взгляд со шпиона на Валлентисов и ответил:

– Я знаю еще о двух общинах: в Хадрисе и Валорне. Может, там больше повезет.

Кива на это надеялась. Знай они, что планирует Навок и что движет его магически одаренными сторонниками, они бы смогли продумать, как им защитить Эвалон, да и весь Вендерол.

– Ну а вы как? Добыли кольцо? – спросил Торелл, оглядывая их разнаряженную команду.

Вместо ответа Джарен шагнул вперед и вновь открыл кожаный мешочек. Он не пояснил, как именно они его добыли, и Кива была ему за это признательна. Если брат узнает, что они сделали на арене – что лично она сделала, – он поймет, какие страсти бурлят в ее душе. Она едва притронулась к ужину: ее тошнило, потому что в памяти то и дело всплывало лицо золотой воительницы. Днем она думала, что если побудет одна, то сможет пережить это и двинуться дальше, но теперь чувствовала себя еще более виноватой.

Умерла женщина. Шесть женщин. Как можно вести себя так, будто ничего не произошло? Эшлин, Креста и Наари как будто и бровью не повели, но Кива… Она до сих пор не понимала, как преодолеть эти чувства.

– Вот это каменюга! – сказал Торелл, наклоняясь, чтобы рассмотреть получше.

Голдрик и Эйдран тоже подались вперед, Кива заняла место рядом с Кэлдоном, а Типп, подойдя, уселся рядом с ней. Он был так близко, что Тор удивленно покосился на них, но потом его взгляд потеплел: он понял, что мальчик больше не избегает Киву. Тепло быстро сменилось любопытством, но Кива покачала головой, не желая ничего объяснять. По многим причинам.

Через несколько секунд Типп уложил голову Киве на плечо и принялся сонно играться с бусинами на ее бирюзовом наряде; события этого дня и долгие часы путешествия утомили его так, что глаза у него слипались.

Она как раз хотела предложить всем отправиться спать, когда Креста подошла к Джарену и спросила:

– Как понять, есть