Шрифт:
Закладка:
На глазах Кивы Креста, противостоящая широкоплечей женщине с копьем, потеряла терпение, с боевым кличем нагнулась и повалила ее наземь, врезавшись в живот. Обе выронили оружие и принялись бороться, не давая друг другу подняться. Но Кива не беспокоилась за склочную девчонку из каменоломни – ее тревожило, что теперь Наари осталась одна против троих.
Все вокруг и так постоянно спасали Киву. Ордалии она пережила лишь благодаря Джарену. Потом в Залиндове за ней присматривала Креста. Даже в замке Блэкмаунт Эшлин помогла ей обрести свободу. Наари, Кэлдон, Торелл – все они то и дело выручали ее. Ей всегда приходилось полагаться на них, но этому пришел конец. Пусть у нее нет опыта и натренированности, но прямо сейчас друзьям нужна ее помощь.
Особенно Наари.
Киве было ужасно страшно, но она целеустремленно стиснула рукоять кинжала и бросилась к Наари, которая отбивалась от трех противниц. На бегу она заметила, как женщина в шлеме споткнулась, открываясь для удара. Наари немедленно этим воспользовалась, быстро ткнув мечом – раз, другой, третий – и женщина, коротко вскрикнув от боли, упала на песок и застыла без движения.
У Кивы сжалось сердце, когда глаза противницы закрылись, и она вновь вспомнила слова Наари: «Убей или умри – другого выбора нет».
Позже у Кивы еще будет время обдумать бессмысленное насилие, происходящее на арене. Но для этого ей нужно сперва выжить и помочь выжить подругам. Потому что Креста все боролась с широкоплечей, пыхтя и рыча на каждом ударе, Эшлин отбивалась от магии воздуха и огня, а Наари по-прежнему сражалась против женщины с булавой и цепью и другой, в украшенной золотом броне.
На последнюю Кива и бросилась, пытаясь помешать золотой воительнице ударить Наари в неприкрытую спину. Движимая чистым отчаянием, она скачком преодолела оставшееся расстояние как раз, когда противница обернулась; в прозрачных голубых глазах стоял смех, и та подняла меч. В ответ Кива, мчась навстречу, вытянула кинжал, чтобы отразить меч соперницы.
Но в этот момент Киву на полушаге вдруг подхватило порывом ветра и отбросило прочь – прямо во внутренний бассейн.
Ошарашенная, она погрузилась под воду. Сперва она подумала, что это, наверное, Эшлин пытается ее уберечь, но эта мысль испарилась, когда она оттолкнулась от дна, чтобы выплыть, и еще один порыв ветра тут же снова ее потопил.
Ее охватил ужас, она всплывала вновь и вновь, едва успевая глотнуть воздуха, прежде чем ее погружали обратно под воду. Один раз ей удалось бросить взгляд через арену, и тогда она обнаружила, что Эшлин даже не заметила того, как Киву атаковали: ее внимание полностью поглотила рыжая аномалия, которая превратила внешнее огненное кольцо в гигантского пламенеющего питона. Все силы Эшлин уходили на то, чтобы не сгореть заживо, и она пустила в ход и воздух, и землю, чтобы унять инфернального змея. Все это время воздушная аномалия щерила сколотые зубы на Киву, не выпуская ее из подводной клетки.
Но тут стало понятно, что раньше стихийная воительница лишь игралась с Кивой, а теперь играм пришел конец: когда Киву вновь утянуло под воду, барьер из плотного воздуха уже не пустил ее на поверхность.
Совсем.
Несколько секунд – и у Кивы начали гореть легкие. Вспомнилась водная Ордалия, вспомнилось, как королева Ариана напала на нее в Речном дворце. Оба раза Кива едва не утонула – прямо как сейчас.
«Только не так!» – взмолилась Кива, колотя кулаками по невидимому барьеру. Каким-то образом у нее в руке еще оставался кинжал, но что от него толку против магии.
Боль пронзила горло и грудь, сердце неслось вскачь, дыхательные пути без воздуха перехватило судорогой. Нужен воздух. Нужен воздух. Но вокруг была лишь вода и ни надежды на спасение.
Кива вспомнила лицо Джарена – Джарена, который прыгнул в озеро и вдохнул в нее жизнь. Джарена, который встал против собственной матери, чтобы защитить Киву, а потом не выпускал ее из объятий всю ночь.
На этот раз Джарен не сможет ей помочь.
Кива даже не знала, захотел бы он, будь у него выбор.
Хотя нет. Он бы так с ней не поступил. Сколько бы боли она ему ни причинила, не в его природе было бросить другого человека страдать – даже ее. Может быть, особенно ее. Он спас бы Киву в любом случае, это она знала как свои пять пальцев. И мысль о том, что она больше его не увидит, что она сдастся и умрет на этой дурацкой джиирванской арене, ничего не исправив в их отношениях, была совершенно невыносима.
Легкие вопили, умоляя о кислороде, поле зрения сужалось, но Кива собрала остатки сил, рванулась вверх, ударив рукой с кинжалом по воздушному барьеру, – и обнаружила, что его больше нет.
Она вылетела на поверхность воды, кашляя и захлебываясь, из последних сил доплыла до края, не встретив преград, и перевалилась на песок. Там она отплевалась, мучительно хватая воздух и давясь. Однако она ни на миг не забывала, что ее подруги все еще сражаются за свои жизни, поэтому дала себе всего пять секунд, чтобы отдышаться, а потом, дрожа, встала на ноги.
Окинув взглядом арену, Кива увидела, что Креста победила широкоплечую, которая бездыханно лежала на песке, и объединилась с Эшлин против огненной и воздушной аномалий. Это объясняло, почему Кива вдруг освободилась. У Кресты не было дара, но она яростно атаковала мечами и к тому же кидала какие-то жуткие заточенные звездочки, которые, видимо, сняла с тела своей противницы. Вместе с Эшлин они брали верх, хотя питон теперь обратился в полыхающий торнадо, который подпитывали обе аномалии.
А вот Наари с трудом держалась против веснушчатой с цепью и золотой, которые мощно теснили ее с такой скоростью, что клинки расплывались в воздухе. Стражница истекала кровью, некоторые из ее ран выглядели опасно глубокими, и силы ее, очевидно, подходили к концу.
Кива во второй раз отбросила страх и рванулась к подруге. Песок и капли воды так и летели с нее. Но сколь бы она ни торопилась, ей оставалось еще несколько шагов, когда веснушчатая ухитрилась захлестнуть цепью ногу Наари и с силой дернула, одновременно махнув булавой поверху.
У Кивы остановилось сердце, когда Наари запнулась и едва успела вскинуть руку, приняв удар шипастой булавы на протез. Еще
