Шрифт:
Закладка:
Именно там сейчас и находилось племя Каменного Копья, в центре заснеженного участка земли, далеко от леса или подножия горы, растянувшегося с севера на запад. Участок был открытым, а значит, холодный ветер мог быть суров, но прочные жилища, которые возвели гноллы, защищали от непогоды, и, кроме того, на таких открытых просторах они могли видеть приближающуюся опасность за много миль.
В маленьком лагере кипела жизнь даже в такое раннее время. Гноллы постарше были заняты дублением шкур, разжиганием костров для приготовления пищи, оперением стрел и снятием шкур с убитых животных для последующей переработки. В племени гноллов ничто не пропадало зря.
Юные гноллы, неуклюжие мохнатые существа, которые скакали на четвереньках не хуже, чем на двух ногах, грызущиеся и попадающие в неприятности по всему лагерю, были единственным исключением из этой эффективности. Им разрешалось делать всё, что им заблагорассудится… пока это не мешало остальным и не приводило к большим неприятностям. Взрослые и старейшины гноллов быстро хватали провинившихся за загривок и отправляли скулящего нарушителя спокойствия играть с остальными.
Гноллы были заняты рутинными делами, проживая очередной обычный день. Они расположили свои палатки неровным кругом, чтобы смягчить внезапные ветры, а ближе к центру стояла самая большая палатка – место собраний, где всё племя ело или где принимались важные решения. Перед ним горел большой костёр, ограждённый камнями, чтобы пламя не могло перекинуться на палатки из шкур и дерева.
И там, перед костром, сидел человек. Она выделялась в шумном лагере не только тем, что у неё не было меха, но и тем, что выглядела так, словно прошла через войну.
Риока Гриффин сидела на грубом шерстяном ковре, дрожа и глядя в никуда. Она смотрела вперёд, взгляд её был пустым и усталым. Она очень, очень…
Устала.
Прошло больше недели с того дня, как Риока покинула Блуждающий трактир. И сейчас в центре лагеря гноллов сидела совсем не та бегунья, что ушла.
Она была ранена. Лицо Риоки, шея… все участки кожи, неприкрытые одеждой, были красными и в ссадинах. Она сняла с себя более толстые слои одежды, чтобы обнажить руки и ноги, которые в одних местах были порезаны, а в других – пестрели жёлтым, чёрным и фиолетовым. Правую ногу покрывали укусы, а левую сторону тела и лица – неглубокие, тонкие порезы. Её лицо выглядело так, будто с него содрали часть кожи.
И она была измотана. Под глазами Риоки залегали глубокие тени, а сам взгляд был потухшим и полным отчаяния. Она едва подняла взгляд, когда к ней подошёл гнолл с миской в руках. Вождь племени Каменного Копья.
— Хрм. Вот.
Он нагнулся и, скрестив ноги, сел рядом с человеческой девушкой, поставив миску перед ней. Риока незаинтересованно посмотрела на странную серо-коричневую пасту с красными вкраплениями, смешанную с чем-то, что выглядело как… рыба?
Да, это была рыба, форель или подобный эквивалент из этого мира. Она выглядела как обычная форель, свежеприготовленная и ещё исходящая паром на холодном воздухе. Гнолл указал на рыбу.
— Вот. Ешь, пока я нанесу это.
Риока колебалась, глядя на него. Она познакомилась с этим гноллом всего тридцать минут назад, когда он помог откопать её из снега. Его звали… Уркш. Риока с трудом это вспомнила. Он был здесь Вождём, и он предложил ей еду и кров. Бегунья слишком устала и была ранена, чтобы отказаться, но…
— Спасибо. Но тебе не стоит этого делать. За мной идут.
— М-р-р. Зимние спрайты? Да, ты говорила. Но здесь они тебя не побеспокоят, я думаю. И гостеприимство было предложено; было бы неправильно отказываться, да?
Риока пожала плечами. Она смотрела на пасту в миске, когда гнолл макнул в неё большой мохнатый палец. Он потянулся к её руке, и девушка отстранилась.
— Что это?
— Целебная мазь. Это не зелье лечения, но в любом случае работает хорошо, да? И это лучше, чем тратить зелье.
— А рыба?
— Еда. Ешь. Мазь её вкус не испортит.
Риока секунду смотрела на гнолла, но потом взяла рыбу, не обращая внимания на жар, который едва не ошпарил ей пальцы. Её мучил голод, и она быстро вгрызлась в еду, выплёвывая кости в огонь.
Уркш поднял лапу и осторожно взял Риоку за правую руку, пока она ела левой. Девушка поморщилась, и гнолл ослабил хватку, чтобы держать её как можно нежнее.
— Прошу прощения. Но это должно быть сделано, да?
— Продолжай.
Риока старалась не обращать внимания на колющую боль и жжение, когда гнолл начал наносить густую пасту на её руку. Но последующие ощущения были прекрасными; она так долго бежала с болью, что после её отступления словно гора с плеч свалилась.
Уркш нахмурился, изучая руку Риоки. Он смотрел на круглые красные бугорки и неестественную припухлость плоти, которая начала уменьшаться, по мере того как мазь делала своё дело.
— Осиные укусы. Странно видеть их зимой.
Риока пожала плечами, поморщилась и раскусила рыбью кость. Она вспомнила и старалась несильно углубляться в эти воспоминания, пока говорила с набитым ртом:
— Рой был ещё не совсем мёртв, когда феи его разбудили. Достали меня, прежде чем я успела убежать.
— Понятно. А кожа? Она слишком красная даже для человеческой плоти.
— Снежки. Много снежков.
— Хрм. А это?
Уркш осторожно нанёс мазь на порезы на лице Риоки. Она слегка вздрогнула, но осталась неподвижной, жуя горячую рыбу.
— Ледяные осколки. Они заставили кучу сосулек взорваться, когда я пробегала мимо.
Гнолл откинулся назад и нахмурился. Риока вздохнула, когда боль в руках и ногах начала ослабевать. Девушка подумала, не попросит ли он её снять рубашку и штаны, чтобы обработать остальные части её тела; она, конечно, была сильно ушиблена, но она не знала, признавали ли гноллы человеческую наготу.
Но Уркша больше интересовало небо. Он огляделся вокруг, возможно высматривая Морозных фей. В небе над головой их не было видно, но Риока знала, что они рядом. Они всегда рядом. Гнолл покачал головой, изучая раны Риоки.
— Мы знаем зимних спрайтов. Они приносят снег, иногда слякоть. Но, хотя они и проказничают, мы никогда не видели, чтобы они нападали вот так. Защищались, да, и доставляли неприятности, но никогда не причиняли таких страданий.
— Ну, я особенная.
— Хм. Очевидно, да? Что ты сделала, чтобы их разозлить? Даже те, кто стреляют в фей железом, не вызывают такого гнева.
Риока
