Шрифт:
Закладка:
Стрелка манометра скользнула влево. Теперь она находилась недалеко от нуля. Глаза заметили это, информация ушла к нейронам мозга. Руки, получив приказание, действовали дальше. Левая скользнула вперед и нашла самый дальний переключатель. Если повернуть его - сработают реле, и поток энергии из питателей хлынет в установку, изгибая пространство и со пространство в то, что физик называл петлей. Правая рука снова легла на регулятор поля, которому и в этот раз следовало втащить пылинку в деформированное пространство, протащить сквозь петлю и извлечь - но уже с обратным знаком.
Левая рука включила энергию. Зеленоватое сияние - крохотная искорка - возникло под прозрачным куполом. Карачаров механически отметил, что деформация пространства совершалась. Он включил магниты и стал постепенно увеличивать мощность тока. Эти магниты могли бы поднять вагон, но их едва хватало, чтобы протащить сквозь со пространственную петлю крохотную пылинку: такие требовались при этом энергии.
Железная пылинка покоилась на постаменте. Управляя приборами, Карачаров медленно сближал с нею зеленую искорку. Миг - и они совместились, и тут же автоматически включились на полную мощность магниты. Пылинка скрылась, перестала существовать в этом пространстве. Карачаров медленно вращал ручку. Пылинка вынырнула. И в то же мгновение раздался удар.
- Слышишь?
- Что?
- Кажется, взрыв...
- Разве?
- Я слышала. Погоди...
Вера приподнялась, но рука Карского, обнимавшая ее за плечи, не позволила встать.
- Не уходи, - шепнул он.
- Я хотела только посмотреть... Я боюсь.
- Все тихо. Наверное, показалось.
Пальцы правой руки медленно поворачивали регулятор, левая выключила поле. Карачаров перевел дыхание, вытер пот. Огляделся.
Как и в первый раз, эксперимент прошел нормально - и как тогда что-то взорвалось в стороне, где ничто, казалось бы, не влияло на знак вещества. Взрыв слегка повредил переборку, но дело было не в его силе, а в том, что он был каким-то образом связан с изменением знака пылинки. Какова его сущность? Над этим следовало подумать.
Выключив установку, физик поднялся в свою каюту и там, улегшись на диван и закинув руки за голову, стал неторопливо, методически продумывать случившееся. Мысль о ненужности и его опыта, и этих размышлений как-то сразу отошла на задний план.
И в первый, и во второй раз взрыв произошел на определенном - приблизительно одном и том же - расстоянии от области пространства, где пылинка из антижелеза меняла знак и вновь появлялась в обычном пространстве. Взрывы совершались именно в тот миг, когда пылинка появлялась. В чем причина взрыва? От чего зависели его расстояние и мощность? От массы вещества? От затрачиваемой энергии? Каков механизм явления?
Карачаров сел, взял элограф и занялся подсчетами. Он считал недолго и, выведя зависимость, задумался над возможностью ее проверки. Ставить подобные эксперименты на корабле было опасно; но где еще найти подтверждение - или опровержение - своих выводов?
Помимо двух проведенных экспериментов, Карачарову был известен лишь еще один случай изменения знака вещества: превращение самого корабля. Хотя никто не знал, в какой именно миг произошло это превращение, Карачаров полагал, что случилось это (как вытекало из его гипотезы) в момент выхода из со пространства вблизи Солнечной системы - или незадолго до этого, в со пространстве. Если его предположения были правильны, и переход массы в антивещество каким-то образом влиял на такую же массу, расположенную на определенном, зависящем от количества этой массы, расстоянии, то можно было предположить, что взрывы эти являются неслучайными, но находятся в прямой зависимости от превращения вещества. То есть, каждому такому превращению сопутствовало еще одно.
Он пошарил в столе и достал свою работу - ту, с которой спешил на Землю. Работу, в которой он пытался обосновать некоторые положения теории интегральности Вселенной - ее единства, при котором ни одно событие, происходящее в любой ее точке, не могло не влиять на другие события в других точках мироздания.
Он перечитывал написанные им страницы и все больше удивлялся тому, как хорошо ложится то, о чем он думал сейчас, на его прежние выводы.
Но если он сейчас был прав, то при выходе "Кита" из со пространства в районе Солнечной системы тоже должно было произойти нечто подобное. Какой-то второй переход "вещество антивещество". И если это произошло в каком-то из населенных районов Солнечной системы, переход мог завершиться взрывом.
Карачаров не помнил точно, но, кажется, в прочитанных им записях что-то такое было. Какая-то царапинка осталась в памяти.
Он сосредоточился и вспомнил: за три дня до их прибытия близ Земли произошел взрыв. По неизвестной, так и не установленной причине, распылился один из спутников Звездолетного пояса. Спутники этого пояса обращались вокруг Земли давно, и орбиты их были известны. Наверное, параметры этих орбит можно было найти в информатории.
Не вытерпев, Карачаров направился туда.
Корабь спал. Но физик забыл о том, что это корабль, заброшенный далеко в пустоту, что и свою новую гипотезу он, Карачаров, так и не сможет передать никому. Он помнил лишь о том, что есть факт, который может подтвердить его давние предположения о возможных эффектах, в которых проявляется интегральность.
Физик перевернул половину информатория, пока нашел искомое. Тут же вставил кристалл в дешифратор, и через несколько минут уже записывал нужные данные. Он знал массу корабля, расстояние его от Земли в момент выхода из со пространства и расстояние до погибшего спутника. Теперь можно было сопоставить эти данные с выведенной им зависимостью.
Карачаров подсчитал. В пределах допустимой ошибки цифры сходились.
Он торжествующе распрямился. Еще открытие! И кто-то немедленно должен узнать об этом!
Он покинул информатории и, не раздумывая, направился к каюте Зои.
Зоя спала и не проснулась, когда вошел физик. Он остановился у двери и смотрел на нее, освещенную слабым светом, проникшим из салона. Потом, стараясь ступать потише, приблизился, чтобы разбудить ее. Протянул руку. И застыл в такой позе.
Только сейчас ему пришло в голову, что новое открытие могло перечеркнуть все их планы.
Найденный им способ преобразования антивещества в вещество было бы невозможно использовать, даже если бы устройства корабля обладали достаточной мощностью, потому что при этом какое-нибудь тело должно было также претерпеть изменения и, при соприкосновении с веществом иного знака, взорваться.
