Шрифт:
Закладка:
Он проследил, чтобы все разошлись по каютам. Вера прошла, заглядывая в двери, и успокоение кивнула капитану.
- Как твой больной?
- Чувствует себя хорошо. Меры безопасности приняты.
- Теперь твоя очередь.
Затем он поднялся в центральный пост, откуда можно было контролировать весь корабль.
- Доктор, вы на месте? - спросил он по унифону.
- У меня все в порядке.
- Ждите сигнала.
Устюг переключился на инженерный пост.
- Рудик, у тебя?..
- Накопители полны. Все в норме.
- Сейчас начало, следи.
- Есть.
- В случае чего - действия по тревоге.
Он снова переключился на физика.
- Внимание, доктор. Мы готовы. Можете начинать.
- Ага, - нетерпеливо пробормотал физик. - Давно пора.
Капитан смотрел на приборы. Прошла секунда. Вторая. Стрелка питателя дрогнула. Капитан напрягся, уперся ногами, схватился за подлокотники. Это он проделал машинально, не думая. Стрелка еще помедлила. И вдруг рванулась в сторону.
Корабль едва ощутимо дрогнул.
Гулкий, сдвоенный удар, усиленный резонатором осевой шахты, донесся снизу. Потом наступила тишина.
Стрелки медленно возвращались на место. Зажглись индикаторы накопителей: устройства вступили в работу, чтобы пополнить расход энергии.
Табло тревоги не загорелось. Значит, герметизация корабля не нарушилась.
- Инженер! - окликнул Устюг. - Что у тебя?
- Все в порядке.
- Следи, - сказал капитан и торопливо направился к выходу.
Он распахнул дверь, и осевая шахта донесла до него многократно усиленное "Ура!"
Капитан облегченно вздохнул. Затем кинулся вниз, прыгая через ступеньки.
Навстречу ему поднималась процессия. Коконы опустели сразу же после удара.
Физика, живого и здорового, несли на руках. Это был триумф.
Прижавшись к переборке, капитан пропустил их и пошел вслед за процессией в салон.
- Вина! - крикнул Истомин. - Вина!
- Вина!- подхватил Валентин, никогда в жизни не выпивший и глотка.
Вера выбежала, Даже не взглянув на капитана. Физику позволили ступить на пол только рядом с его стулом во главе стола, на месте, которое он - как-то так получилось - занимал все последние недели.
- Итак, доктор? - спросил Устюг.
- Полный успех, капитан! - блестя глазами, почти крикнул физик. Он стоял во главе стола, все еще опираясь ладонями о плечи Еремеева и писателя; он словно обнимал их.
Успех и в самом деле был блестящий. Все подтвердилось. Было, правда, одно неучтенное явление - слабый взрыв в самом углу обширного помещения, в стороне от установки, - но этим он займется потом. На решение основной задачи взрыв не повлиял, а причина его отыщется.
- Да, все блестяще подтвердилось! - повторил он. - Пространство можно искривить нужным образом, и вещество, проходя через него, меняет свой знак! Создана модель события, происшедшего - с нами. - Он громко, счастливо засмеялся. - Земля копалась бы сто лет, а нам удалось. И в какой обстановке! Мало того, что пришлось чуть ли не создать теорию...
- Доктор, - вмешался Нарев, тоже улыбаясь. - Вы вовремя упомянули о. Земле. Всем хотелось бы знать: значит, мы скоро сможем пуститься обратно?
Физик пожал плечами.
- Да, конечно же! - сказал он. - Но вы не понимаете главного. Происшествие с нами - это всего лишь частный случай, послуживший поводом... Мои решения охватывают куда более широкий круг явлений, и наука будущего...
- Значит, все в порядке? - снова перебил его Нарев. Смотрел он в этот миг на Милу. - Что же нам предстоит сделать, чтобы тронуться в путь?
- Ах, господи! - сказал физик. - Ну, хорошо. Для того, чтобы от модели перейти к кораблю, нам придется оперировать мощностью порядка... сейчас...
Он помолчал и назвал число.
- Это ведь несложно, капитан?
Капитан ответил не сразу. Он открыл рот и закрыл снова. И лишь после этого отрицательно покачал головой.
- Мы не обладаем и десятой долей этой мощности, - глухо проговорил он. - Это невозможно.
- Простите, что? - сказал физик. - Как это - невозможно?
- У нас неограниченный запас энергии. Но ведь вам не надо объяснять разницу между энерией и мощностью?
В мертвой тишине раздался негромкий свист Нарева.
- Значит, все зря, - резюмировал он.
Физик медленно, непроизвольно поднял ладони и закрыл ими лицо. Тишина зрела, как лавина, готовая обрушиться. В следующий миг Карачаров отнял руки.
- Что вы говорите, Нарев! - крикнул он. - Что - зря? Сделано открытие, а вы...
Он умолк, глядя на людей. Он не встретил ни одного взгляда: все разом опустили глаза.
- Это ведь наука, - пробормотал физик, глядя на чашку с так и не выпитым вином.
Вера вбежала с новой бутылкой и остановилась, пораженная тяжелым безмолвием.
- Не нужно. Уберите, - сухо сказал ей капитан.
Глава десятая
Ни капитан, ни инженер Рудик, на котором разочарования, кажется, нисколько не отразились, ни на ватт не ослабили освещение пассажирских палуб. И все же на борту стало как будто темнее. Может быть, потому, что люди перестали улыбаться.
Они сидели в каютах или шатались по саду, медленные и сумрачные. Внизу, в бывшей туристской палубе, приборы Карачарова понемногу покрывались тончайшим слоем пыли. Все кончилось, все было потеряно. Переход от надежды к безнадежности тяжелей перехода по бесплодной пустыне, хотя и совершается порой намного быстрее.
В этот поздний час Нарев мог ожидать всего, что угодно только не того, что Мила окажется в его каюте. Она была одета кое-как - видно, уже ложилась, но какая-то мысль заставила ее вдруг прийти сюда. Может быть, она даже не понимала как следует, что делает - взгляд ее был отсутствующим, выражение лица - растерянным. Во всяком случае, так показалось путешественнику, который и сам растерялся.
- Садитесь, друг мой, садитесь...
- Я? Зачем? Ах, да... Нарев!
- Говорите, я вас слушаю.
- Что происходит? Что с нами станет?
- Не унывать, друг мой, только не унывать! Будем искать... мы найдем возможности.
Вряд ли смысл слов дошел до нее: она
