- Вы ведь понимаете, - сказал он, - если бы я видел, в какой стороне находится дверь, ведущая к спасению, то не стал бы медлить. Будь я совершенно, на сто процентов уверен...

- Ага! - воскликнула Инна. - Значит, вы что-то знаете и просто не до конца уверены?

- В том-то и дело, - сокрушенно подтвердил Нарев. - Я не привык давать легковесные обещания. Но могу поклясться, что едва лишь получу необходимые мне доказательства - если они, конечно, существуют, - сразу же поделюсь с вами...

Он не смог закончить фразу, да у нее и не было колца. Именно тут общий гул должен был прервать его - и действительно прервал.

- Это вы бросьте, - осуждающе сказал Еремеев. - Мы все тут играем в одну игру. Так что пусть бегает вся команда.

Остальные поддержали его.

- Понимаю, - промолвил Нарев по-прежнему нерешительно. Но пусть лучше ответственность будет на мне - зачем распределять ее на всех?

Он говорил и внутренне радовался тому, как точно он говорит и как чисто выстраивается продуманная им линия событий и одновременно печалился тому, что не разучился еще так говорить и продумывать. "Ради них ведь это, - подумал он, оправдываясь перед собой, - а может быть, перед Милой, которая теперь глядела на него, и надежда была в ее взгляде. Ради всего человечества: пусть нас лишь тринадцать человек, но мы сейчас - самостоятельное человечество, человечество Кита..."

- Нет, - сказал Истомин. - Вы неправы. Мы не страшимся ответственности и хотим знать то же, что и вы.

- Право, не знаю... - пробормотал Нарев. - Это так неожиданно...

- Вы жестоки, - сказала актриса, готовая заплакать. - Почему вы думаете только о себе?

- Ну, что вы, - обескураженно проговорил Нарев. - Я не дал повода...

Он ждал. В игре было два выигрыша, и раз уж он сел за стол, он хотел получить оба. Он ждал, и, наконец, Мила вошла в разговор.

- Послушайте, - тихо сказала она, краснея и опустив глаза, - если бы хоть Валентина не было здесь, а то что же словно раздеваться, перед всеми... Я виновата перед вами, это я рассказала. Но думайте обо мне, что хотите - я сделала это ради всех. Мы все верим вам...

"Люди, - подумал Нарев, глядя мимо сразу же потускневшего Еремеева. - Люди, как нужна им надежда и как хочется быть обманутыми ради нее! Нет, я решил правильно. Теперь - к делу".

Он вздохнул.

- Ну, будь по-вашему... - сказал он, как бы преодолевая внутреннее сопротивление. - Я нашел это почти случайно. Я не ученый, как вы знаете, и всегда думал, что не могу открыть ничего нового. Но я в силах найти что-то, уже существующее, на что никто не обращает внимания. И мне удалось... Хочу, однако, предупредить вас: я не знаю, как вернуться на Землю. Точнее - не знаю, как сделать это немедленно, сейчас. - Он продолжал уже быстро, словно увлекшись: нельзя было позволить им разочароваться, утратить интерес. - До сих пор ни одна экспедиция не встречала, как вы знаете, звезд, которые состояли бы из антивещества. Но ведь это относится только к тем светилам, вблизи которых мы побывали. Вам известно, что по излучению, по свету нельзя определить, из чего состоит небесное тело: и вещество, и антивещество испускают энергию в виде одинаковых квантов. Во Вселенной множество светил, о которых у нас нет сведений такого рода. И вот в записях одной старой экспедиции мне удалось обнаружить...

Он рассказывал, обращаясь поочередно то к одному, то к другому из сидящих за столом. Кофе стыл в чашечках - все забыли о нем, все слушали жадно, стараясь добыть надежду из каждого слова. Все, что ощущали эти люди, было написано на их лицах, Нарев читал их легко, как дирижер - партитуру, и ясно видел, где следовало усилить звучание главной темы, где сделать фермату, где - паузу.

- ...Итак, все говорит за то, что это - антизвезда. Я не сам пришел к такому выводу, он содержится там, в записи. Вы спросите: что может дать нам звезда - энергии у нас и так достаточно... Однако дело в том, что это - звезда класса "О", одиночная, как раз такая, какие, по статистике, чаще всего обладают планетными системами. А если звезда такого класса обладает развитой планетной системой - на это в отчете есть определенные указания, - то как знать - нет ли там жизни, нет ли цивилизации?..

Он сделал паузу. "Популярное изложение - великая вещь, думал он, переводя дыхание. - То, что в науке еще обозначается тремя вопросительными знаками и оговаривается многими "если", в изложении популяризатора звучит, как давно свершившийся факт, сомневаться в котором просто неприлично..." И в самом деле, Нарев выбрал подходящее время для изложения своей гипотезы: физик мог бы возразить ему - но Карачарова как раз и не было среди них, а и окажись он тут - вряд ли его стали бы слушать. Он, конечно, затеял бы спор - для него важнее была истинность результата, тогда как для Нарева главное заключалось в процессе действия, а от того, что он выдавал за истину, требовалась лишь пригодность для лозунга. Так или иначе, отсутствие физика пришлось очень кстати.

- Можно, конечно, сказать, - продолжал Нарев, - сырые, умозрительные заключения, спекуляция. Но есть одно обстоятельство, которое делает такие предположения обоснованными. Если эта звезда и в самом деле идет к нам из соседней галактики, то спрашивается: какая же сила могла сорвать ее с места и направить в миллионно летнее путешествие через межгалактические просторы? Я думаю... даже больше; я уверен, что это не просто стечение обстоятельств - это разум и только разум.

Все одновременно вздохнули: слова Нарева были логичны и ослепительны. А он не давал своим слушателям времени пережить все постепенно - он вел их дальше, дальше.

- Посмотрим теперь, что может помочь нам в тех условиях, в которых мы оказались. Земля не в силах решить основную задачу; вернуть нас в нормальное состояние так, чтобы при этом не нанести вреда никому другому. Очевидно, это под силу лишь более высокой цивилизации, которая, развиваясь, неизбежно преодолеет и этот научно-технический барьер. Итак, нам