Шрифт:
Закладка:
Анна и Вронский провели вместе полдня, часами прогуливаясь бок о бок: их руки разделяли лишь несколько дюймов, и молодым людям не терпелось потянуться друг к другу. Возвращаясь на такси к Мэдисон-сквер-гарден, они сначала молчали, погрузившись в размышления, думая о своем странном, чудесном дне.
Когда машина находилась в нескольких кварталах от Мэдисон-сквер-гарден, Анна повернулась к Вронскому.
– Если ты думал, что я не заметила, как ты дал Джонсону деньги для Бальбоа, ты сильно ошибся.
Не в силах отрицать это, Алексей посмотрел ей в глаза.
– А если ты думаешь, что я дал ему денег лишь ради Бальбоа, то ты ошибаешься, Анна. Я хотел, чтобы ты все увидела, но это не было уловкой. Я не хочу играть с тобой в игры. – Он знал, что теперь должен поцеловать Анну, но он не хотел ошеломлять девушку своей настойчивостью, хотя с трудом мог устоять перед наплывом чувств. – Поужинай со мной сегодня вечером, прямо сейчас.
Она покачала головой.
– Ты знаешь, я не могу. – Анна встретилась с ним взглядом. – Алексей, я говорю нет не потому, что не хочу, а потому, что так правильно.
Они вновь замолчали. Когда автомобиль подъехал к Мэдисон-сквер-гарден, Вронский вышел и придержал дверцу для Анны, которая сперва спросила таксиста, сможет ли тот подождать.
– Я пойду с тобой, – сказал Вронский.
– Нет. Шоу показывают по телевидению. Что если нас увидят вместе? – Анна не назвала имя бойфренда, но намек был прозрачен.
– Я должен забрать коробки, – напомнил он девушке. – Ты же хочешь вернуть мои подарки.
Анна поняла, что ее поймали.
– Хорошо. Я сохраню их. Но ты должен уйти. Немедленно. – Анна не была уверена, что сможет и дальше сдерживаться рядом с ним.
Граф не стал давить на нее.
– С Днем святого Валентина, Анна, – сказал Вронский, обняв ее раньше, чем она успела запротестовать.
Она вдохнула его божественный запах, пусть даже и знала, что не должна этого делать.
– С Днем святого Валентина, Алексей, – пробормотала она, прежде чем оттолкнуть Вронского и убежать.
Когда Вронский забрался салон такси, водитель бросил на него взгляд в зеркало заднего обзора.
– Чувак, как ты отпустил такую хорошенькую девушку?
– Я не отпускал, – правдиво ответил Граф, который и не мог сказать по-другому, затем он вынул телефон и послал кузине Беатрис сообщение.
«Надеюсь, это будет шах и мат. Нужна помощь. Как можно скорее. Как насчет домашней вечеринки? Может, где-то в загородном доме?»
Она написала сразу же.
«Без сомнения, бойскаут. Костюмная?»
«Ты – босс, Беа».
«Как прошел День В?»
Вронский вздохнул, потому что события последних часов больше походили на стон, и послал кузине последнее сообщение.
«Гав!»
XIII
Хотя Кимми провела в кровати уже целую неделю, ей по-прежнему не стало лучше, когда в воскресенье вечером она вместе с Лолли приехала в папин особняк. Отец бросил один взгляд на бледную, тощую младшую дочь и тотчас достал телефон. Он решил позвонить бывшей жене и выяснить, что происходит. Девушка сидела на ступеньках, подперев подбородок руками, а тем временем между родителями разгорался горячий спор, который велся на повышенных тонах. Кимми даже услышала, как мать упрекает отца за то, что он не отвел ее к врачу еще раньше. Она встала и поплелась наверх в свою комнату, не волнуясь, что предки ссорятся, не заботясь вообще ни о чем.
Через час в дверь постучала сестра и спросила, можно ли ей войти. Кимми промолчала, поэтому Лолли распахнула дверь.
Увидев, что Кимми уже легла, Лолли направилась к кровати и забралась под одеяло.
– Мама дважды вешала трубку, но оба раза он перезванивал ей, – отрапортовала Лолли. – Она ответила, а это значит, она действительно беспокоится о тебе. Ты знаешь, как мама любит притворяться отмороженной, когда звонит отец.
Кимми просто кивнула, слишком усталая, чтобы тревожиться из-за таких дрязг, пусть даже это были склоки родителей из-за нее.
Лолли заволновалась. Сначала ей казалось, что это – способ привлечь внимание, жест «бедная я, бедная» со стороны Кимми. Кроме того, она была слишком занята собственной жизнью, чтобы вникать в проблемы младшей сестры. Но Кимми и впрямь выглядела неважно, и теперь, когда пошла уже третья неделя, а улучшения все не было, Лолли пересмотрела свое мнение.
– Кимми, хочешь поговорить?
Кимми отвернулась, не желая показывать слезы, которые текли по ее лицу.
– Пожалуйста, – взмолилась Лолли. – Вдруг тебе станет легче?
Снова молчание.
– Послушай, я… я знаю, что в последнее время была не такой хорошей сестрой, и мне очень жаль. Но я очень беспокоюсь за тебя.
Лолли протянула руку и коснулась волос младшей сестры, которым она всегда завидовала, потому что они были намного гуще ее собственных. Теперь пряди Кимми стали тусклыми и их следовало хорошенько вымыть.
– Эй, если ты примешь душ, я высушу тебе голову своим новым феном «Дайсон Эйрврэп». И сделаю тебе влажную укладку, а потом мы снимем завораживающие замедленные видео с твоими локонами. Или хочешь, я сделаю тебе маникюр? Стивен достал мне несколько огненных корейских наклеек, и ты первая сможешь выбрать любую из них.
– Нет, спасибо, – ответила Кимми, шмыгая носом. – Я просто хочу спать.
Теперь Лолли была по-настоящему встревожена. Она извинилась, что делала крайне редко, и даже предложила Кимми воспользоваться своим маникюрно-педикюрным набором, о котором всегда безуспешно просила сестра.
– Только скажи, Кимми, я сделаю все, что ты захочешь. А еще лучше спроси меня о чем угодно, и я обещаю, что отвечу честно. Серьезно, самый неловкий вопрос. – Лолли едва не расплакалась от облегчения, когда это, наконец, заставило сестру перевернуться на спину и посмотреть ей в лицо. Лолли широко и ободряюще улыбнулась Кимми. – Я очень рада, что это сработало, потому что
