Святой Троицы (и даже введшее в богословский оборот триадологии сам термин «единосущие» («ομοούσιος»)), савеллианство было абсолютно неправославно в выражении «единая ипостась», которое стирает различия между Лицами Святой Троицы, превращая их в пустые и лишенные всякой реальности личины. Очевидно, что к осмыслению троического догмата савеллиане шли со стороны единства (1=…), что и понятно вообще для Запада, учитывая его сознательные и подсознательные богословские предпочтения, то есть вообще тяготение к изображению единого и целого. В понимании савеллиан единый Бог являл Себя под различными модусами (откуда и само название, синоним савеллианства, – модализм), образами проявления, масками, в действительности же пребывая только Одним, но никак не Тремя. Такая богословская формула («1=1») и была флагом савеллиан.

Впоследствии, уже в эпоху триадологических споров IV века, именно савеллианство станет западным ложным полюсом арианства – новой и необычайно мощной ереси Востока, пришедшей на смену динамизму Павла Самосатского, своему предтече и достаточно «проходному варианту» истории.

22.5.2. Динамизм (ересь Павла Самосатского)

Динамизм епископа Павла Самосатского представлял собой, напротив, типично «восточный» вариант первой триадологической ереси (хотя ранние динамисты вели свою проповедь даже в Риме). Суть динамизма с известной долей реконструкции может быть выражена следующей категориальной схемой, которая, между прочим, сохранится и в более позднем арианстве:

– три Сущности,

– три ипостаси,

– три Лица.

Динамизм шел к осмыслению троического догмата с диаметрально противоположной стороны, нежели савеллианство. Отец и Сын (о Святом Духе история умалчивает) мыслились в этой ереси отдельными ипостасями: каждый – отдельным и реально существующим бытием. Эта православная мысль продолжалась абсолютно неправославным утверждением радикальной инаковости, инаковости по сущности лиц Святой Троицы. Сын – обычный человек – в понимании динамизма соединялся с Божественной силою Отца (греч. «сила» – δύναμις; отсюда и происходит современное название ереси); Божество Сына отрицалось именно через утверждение мысли об ипостасной реальности и достоверности Сына. Идя к осмыслению троического догмата со стороны троичности (3=…), динамисты оказались неспособны собрать бытие Святой Троицы воедино.

Примечательно, что динамизм несет в себе корни сразу двух позднейших ересей – триадологической и христологической – арианства и несторианства:

– Утверждая принципиально разные природы Отца и Сына, то есть Божественную Отца и тварную, человеческую, – Сына, он прообразует арианство, которое будет учить о различных сущностях во Святой Троице;

– Утверждая же отдельную ипостась Христа-человека и объединяя Христачеловека и Божественную силу, он прообразует несторианство, которое будет учить о двух ипостасях во Христе.

Как видим, богословская категориальная проблематика этого времени состояла в установлении отношений между понятиями «сущности» и «ипостаси», которые до поры до времени упорно отождествлялись широким сознанием церковной мысли и настоятельно требовали своего решительного разведения (см. об этом в теме, посвященной великим каппадокийцам, во II томе настоящего учебника).

Ранние триадологические ереси духовно споткнулись на логической невозможности примирить противоречие «1=3». Предложенные ими формулы (1 сущность = 1 ипостась; 3 ипостаси = 3 сущности) показали, что осмысление категориального аппарата триадологии должно пройти в более смиренном «режиме», без наскока, неизменно приводящего к катастрофическим падениям.

Тема 23

Священномученик Мефодий Патарский

23.1. Сведения о жизни

Значение святого Мефодия Патарского для жизни Церкви очень велико, хотя слава этого, некогда знаменитейшего, святого отца сегодня несколько умалилась забвением времени. В отличие от святых Дионисия Александрийского и Григория Неокесарийского, он не был учеником Оригена. Он принадлежал к следующему, более молодому поколению святых. В отличие от названных святых, он не был стеснен доброй памятью об учителе и мог говорить о том, о чем они предпочитали молчать. В силу этого факта, а также по причине укоренившегося в церковной среде и продолжившего свое развитие оригенизма, главной исторической задачей богословия святого Мефодия Патарского становится обличение и опровержение оригенизма.

О подробностях жизни святого Мефодия известны только самые общие сведения. Жизнь его обнимает в общем и целом всю вторую половину III века, простираясь в начало века IV. Епископское служение святого в малоазийском городе Патары (провинция Ликия) проходило близ горы Олимп Ликийский, откуда берет начало и другой титул святого – Мефодий Олимпский. По некоторым сведениям, последний период жизни святого связан с сирофиникийским городом Тир (территория современного Ливана), откуда происходит еще одно, более редкое, именование святого Мефодия – Тирским.

Слава святого как богослова и любовь к нему простирались далеко за пределы мест его служения. «Наш прекраснейший старец!» – так называет священномученика Мефодия один из его святых современников. Святой Мефодий был казнен через отсечение головы в самом конце последнего, наиболее долгого и жестокого гонения на христиан, инициированного Диоклетианом и продолженного его преемниками. Вероятно, он пострадал на территории Сирии, между 210 и 212 годами, буквально накануне выхода Миланского эдикта, став одним из последних христианских мучеников древности. Святой Мефодий Патарский оставил по себе множество трудов.

23.2. Творения

Среди весьма обширного наследия свт. Мефодия было множество как богословски-обличительных, так и экзегетических трудов. До наших дней из них дошли лишь некоторые, впрочем, наиболее важные.

Главное произведение святого – «Пир десяти дев» – написано в жанре диалога, в подражание знаменитому «Пиру» Платона. Этот труд, значительный по объему, по своей тематике является провозвестником аскетического богословия, которое в собственном и, так сказать, непосредственном виде, как явление, возникнет немногим позже, с возникновением монашества в IV веке. Оригенист Евагрий Понтийский и его оппонент прп. Макарий Египетский заложат основы аскетического богословия как огромного направления христианской письменности, тогда как Ориген и его оппонент святой Мефодий прообразуют и проложат путь к этой тематике в своих трудах. «Пир» святого Мефодия достаточно объемен; в контексте повествования святой затрагивает многочисленные вопросы церковного богословия, однако центральная идея произведения проста: девы олицетворяют собой добродетели, стяжав которые, душа, водительствуемая матерью-Церковью, оказывается способна прийти на брачный пир к своему Жениху Христу.

Примечательно также посвященное аскетическим темам небольшое произведение святого «О пиявице», колоритное и запоминающееся языком, образами и мыслями.

Среди прочих произведений святого следует указать диалог «О свободе воли» и объемные трактаты «О сотворенном» и «О воскресении». Все они, прямо или косвенно, посвящены ключевым темам полемики с оригенизмом, прежде всего, – теме свободы Бога и человека.

Помимо названных выше, сохранилось еще несколько произведений святого.

23.3. Важнейшие особенности богословия

Непосредственные ученики Оригена (такие как святые Дионисий Александрийский и Григорий Неокесарийский) слишком любили своего учителя, чтобы критиковать его учение, хотя сами они и не приняли его ошибок. Первым сильным критиком оригенизма еще в III веке, то есть в ближайшем к Оригену