Шрифт:
Закладка:
Следующая их формула станет лозунгом всего будущего богословия IV века:
«Нераздельную Единицу мы распространяем в Троицу и неумаляемую Троицу опять соединяем в Единицу» (свт. Дионисий Александрийский. Обличение и оправдание. Фрагм. 12).
«Обличение и оправдание», написанное свт. Дионисием Александрийским, примечательно со стороны подготовки к будущим триадологическим спорам тем, что содержит в себе ценные развернутые триадологические образы (имевшие ход, впрочем, и до него, начиная с Тертулиана и Оригена, а возможно и ранее), показывающие единство лиц Святой Троицы, ставшие впоследствии весьма знаменитыми благодаря трудам свт. Афанасия Великого, а затем и великих каппадокийцев:
Образ солнечного диска, луча и света: «Если есть солнце, то есть и луч, есть и день; если нет ничего подобного, то трудно сказать, что есть и солнце <…> Бог же есть вечный Свет, не начинался и никогда не прекратится. Следовательно, перед Ним и с Ним находится м вечное Сияние, безначальное, всегда рождающееся и проявляющее Его. Это Сияние и есть Премудрость» (свт. Дионисий Александрийский. Обличение и оправдание. Фрагм. 5);
Образ семени, корня и растения: «И растение, поднявшееся из семени или из корня, отлично от того, из чего оно выросло, хотя, без сомнения, остается однородно с ним» (свт. Дионисий Александрийский. Обличение и оправдание. Фрагм. 9);
Образ источника и реки: «И река, текущая из источника, получает иной вид и иное имя, потому что ни источник не называется рекой, ни река источником, существуют же и тот, и другая, и источник есть как бы отец, а река есть вода из источника <…> Бог есть источник всех благ; рекой же, из Него изливающейся, именуется Сын» (свт. Дионисий Александрийский. Обличение и оправдание. Фрагм. 9);
Образ сердца, мысли и языка: «Слово [изреченное] <…> становится отличным от слова в сердце, становится мыслью, исторгающейся при помощи языка. Одно, послав от себя другое, остается таким же, каким было, а другое, посланное, излетает и носится всюду. И таким образом каждое из них и одно в другом пребывает, и одно отлично от другого, и оба составляют одно и остаются двумя. Так и Отец и Сын, по сказанному, суть едино и Один в Другом пребывают» (свт. Дионисий Александрийский. Обличение и оправдание. Фрагм. 10).
Сравн.: «Бог произнес Слово, чему учит и Утешитель, так же как корень произвел побег, источник – реку, солнце – луч <…> [А] третий от Бога и Сына [Божия] есть Святой Дух, так же как третий от корня – плод из побега, третий от источника – поток из реки и третье от солнца – сияние от луча» (Тертуллиан. Против Праксея. 4:8)
У свт. Григория Неокесарийского примечательны его «Благодарственное слово Оригену», содержащее всевозможные хвалы его учителю, и трактат «О возможности и невозможности страданий для Бога», дошедшие до нас в числе немногих других произведений. Однако главную ценность наследия святого представляет крошечное по своему физическому объему «Правило (символ) веры», чудесно сообщенное свт. Григорию откровением Божиим через св. апостола Иоанна Богослова, содержащее в себе необычайно ясное и точное изложение учения о Святой Троице. Сама эта ясность породила в научной западной, прежде всего протестантской, среде множество предположений о неподлинном и более позднем происхождении настоящего Символа, чему имеются очевидные опровержения – свидетельства самих каппадокийских отцов IV века, ближайших учеников и наследников святого Григория.
Приводим здесь текст Символа веры святителя Григория целиком.
«Един Бог, Отец Слова живого, Премудрости ипостасной и Силы и Образа вечного, совершенный Родитель Совершенного, Отец Сына Единородного.
Един Господь, единый от единого, Бог от Бога, Начертание и Образ Божества, Слово действенное, Премудрость, объемлющая состав всего, и зиждительная Сила всего сотворенного, истинный Сын истинного Отца, Невидимый Невидимого, и Нетленный Нетленного и Бессмертный Бессмертного и Вечный Вечного.
И един Дух Святой, от Бога имеющий бытие и через Сына явившийся [т. е. людям], Образ Сына, Совершенный Совершенного, Жизнь, Виновник живущих, [Источник святый,] Святость, Податель освящения, в Нем же является Бог Отец, сущий над всем и во всем, и Бог Сын, Который через все.
Троица совершенная, славою и вечностью и царством неразделяемая и неотчуждаемая.
Посему нет в Троице ничего ни сотворенного или служебного, ни привнесенного, как бы прежде не бывшего, потом же привзошедшего; ибо ни Отец никогда не был без Сына, ни Сын без Духа, но непреложна и неизменна – всегда та же Троица» (свт. Григорий Чудотворец. Символ веры.)
В этих произведениях еще нет разработанной троической терминологии, данную задачу осуществят своими трудами святые Афанасий Великий и каппадокийцы. Но оба святых III века и без терминологии, поднявшись над узким горизонтом школ, впервые в истории церковной мысли являют ясное понимание троического догмата, интуитивное чувство смысла таинственной формулы «1=3», отказавшись от субординалистских попыток объяснения догмата в рамках точных догматических категорий; вместе же с тем задают и укрепляют основу троической аргументации будущего.
22.5. Первые триадологические ереси
В первой половине III века, вместе с первыми попытками системного осмысления триадологического догмата Тертуллианом и Оригеном, появляются и первые триадологические ереси – модализм и динамизм. В современной догматической и патрологической науке можно встретить взгляд, обобщающий эти ереси под единым для обоих наименованием монархианства. Однако этот термин способен затруднить понятие о диаметрально противоположном характере этих ранних ересей и вряд ли может быть признан вполне удачным.
Первые исторические зерна триадологических ересей появляются уже в конце II – начале III века (свидетельствует об этом, например, трактат «Против Праксея» Тертуллиана, который посвящен обличению ранних форм модализма). Более широкий масштаб и развитие эти ереси приобретают к эпохе жизни святых Дионисия Александрийского и Григория Неокесарийского, при участии и под духовным авторитетом которых и совершается молниеносная победа над ними. Модализм был осужден на Александрийском соборе 362 года, динамизм – на Антиохийском соборе 364 года.
22.5.1. Модализм (савеллианство)
Одним из главных родоначальников модализма, типично «западной» ереси, стал римский пресвитер Савеллий. Схематическое изображение савеллианства очень простое, оно выражается той категориальной схемой «сущность, ипостась, лицо», проблемность и процесс осмысления которой с полной силою осуществятся лишь в будущем IV столетии с возникновением арианства и борьбою с ним. Итак, с рецепции нашего понимания, то есть с «высоты» нашего исторического положения в осмыслении догматов, богословская схема савеллианства проста:
– одна Сущность,
– одна ипостась,
– три Лица (которые, будучи безыпостасны, приобретают характер масок, личин).
Абсолютно православное в понимании единосущия Лиц
