Шрифт:
Закладка:
– Давай быстрее.
Алессандро пытается привлечь внимание Ники, но игра идет напряженная, и неизвестно, когда она кончится. Тогда Алессандро берет сумку Ники и идет к Олли и Эрике.
– Девочки, извините, мне нужно бежать, я забыл об одной встрече. Скажите Ники, что я ей позвоню.
– Ладно, скажем. Не волнуйся, давай, а то опоздаешь!
– Спасибо.
Они смотрят ему вслед.
– По-моему, он женат.
– Олли! Ну почему ты все видишь в черном свете?
– Да почему же в черном? Наоборот. Женатик – это идеал. Он не трахает тебе мозги, не спрашивает, где ты была, с кем, кому звонишь, что делаешь и так далее. Делает, что ему положено, и, главное, замуж не тянет. Идеал.
Эрика с грустью смотрит на нее:
– Знаешь, что я думаю? Уж не знаю, что у тебя случилось. Но ты боишься любви.
– Я? Боюсь любви? Я боюсь оказаться в такой ситуации, как ты. Ты не можешь жить без него. Ты к нему привыкла. Но на самом деле тебе хотелось бы свободы. Но ты боишься. Это ты боишься. Но не любви, а того, что не сможешь жить одна, дорогая Эрика. Не знаешь, что найдешь, что потеряешь.
– Когда ты так говоришь, ты похожа на Джорджо.
– Ах так? Тогда можно дать тебе совет? Пошли нас обоих куда подальше!
Глава сорок первая
Запыхавшись, Алессандро подбегает к ресторану. Он уже успел заехать домой, принять душ и надеть свежую рубашку. Он успел вовремя.
– Привет, тебя одного не хватало…
Ему навстречу бежит Энрико. Берет его за рукав и тянет вниз по ступенькам. Они вбегают в зал. За несколькими столиками сидят посетители и, скучая, ужинают. Алессандро и Энрико проходят дальше и присоединяются к другим гостям, их около тридцати, – они спрятались за огромным веером в глубине зала. Энрико вталкивает его в эту толпу.
– Стой здесь, спрячьтесь все хорошенько, сейчас она придет…
Алессандро здоровается с Флавио, Пьетро, их женами, с теми, кого знает, и с незнакомыми тоже.
– Привет, ребята. Ай, не толкайся! Мы как будто в вагоне метро…
– А ты когда последний раз в метро-то ездил?
– Ну, я так себе это представляю…
– Ш-ш-ш, нас слышно… Ш-ш-ш…
Минуту спустя по лестнице спускаются Энрико и Камилла. Друзья, стоящие в укрытии, узнают их по голосам.
– Любовь моя, а я было подумала, что ты забыл…
– Да нет, сегодня утром я специально притворился, что ничего не помню…
– Какой же ты милый… Даже цветы поставил, мои любимые… но скажи мне, почему именно здесь, в «Каноттьери»? Не то чтобы мне здесь не нравилось, но просто почему здесь, а не в одном из тех ресторанчиков, где подешевле… ты мог бы любой другой выбрать, кроме, конечно, ресторана Альберто. Уж у него-то точно платишь меньше, но кухня ужасная…
– Это потому, что здесь мы! – Одна из девушек выскакивает из-за веера: она решила спасти Камиллу, а заодно и бедного Альберто, который тоже в числе приглашенных.
Все выходят в зал.
– Поздравляем, Камилла! С днем рождения!
Кто-то запел: «С днем рождения тебя, с днем рождения тебя…»
Камилла покраснела от радости.
– Спасибо, какой чудный сюрприз! Я и не заметила! О боже, я просто в шоке!
Все начинают дарить ей какие-то пакеты, коробки, букеты цветов; кто-то ничего не принес, зато он поучаствовал в общем подарке, задуманном Энрико. Через несколько минут Камилла утопает в коробках. И бедный Альберто тоже подходит к ней, он протягивает свой подарок – бутылку вина и даже целует ее в щеку. Может быть, просто делает вид, что ничего особенного не слышал… Энрико подходит к Алессандро, который разговаривает с Пьетро и Флавио. Берет его под руку:
– Извините… э-э-э… – и уводит его прочь.
Пьетро смотрит им вслед.
– У них там какие-то секреты появились… – Флавио пожимает плечами.
Алессандро и Энрико останавливаются вдалеке ото всех.
– Ну?
– Все в порядке, Энрико. Я заехал к нему и дал задаток.
– Сколько?
– Три тысячи евро. Тысяча пятьсот сразу и остальное – по окончании работы.
– Хорошо. – Энрико лезет в карман за портмоне.
– Ну, только давай не сейчас. На нас смотрят. Уладим все как-нибудь вечерком.
– Хорошо, спасибо.
Энрико смотрит издалека на жену. Она стоит в окружении друзей. Ей все еще дарят подарки и целуют ее.
– Ты видел? Заметил?
Алессандро смотрит в том же направлении, что Энрико.
– Что? Ее все поздравляют, что такого?
– Нет, посмотри повнимательнее.
Алессандро напряженно всматривается, пытаясь заметить хоть что-то, но ничего такого не видит.
– По-моему, она просто болтает с подружками, шутит, смеется. У нее прекрасное настроение.
– Посмотри на ее волосы.
Алессандро снова внимательно смотрит, но опять не видит ничего особенного.
– Слушай, она совершенно обычно выглядит, а что такое?
– Как же, у нее новая прическа!
– И что? Она постриглась… Это что, подсудное дело?
– Нет, помнишь тот старый фильм, «С Новым годом», фильм Лелуша с Лино Вентурой и Франсуаз Фабиан? Он попадает в тюрьму, она приходит на свидание. Я помню их диалог. Он: «Ты поменяла прическу?» Она: «Да. А что, тебе не нравится?» Он: «Да нет. Просто, когда женщина меняет прическу, это значит, что она собирается поменять мужчину».
Энрико замолкает и в упор смотрит на друга, при этом поглядывая на Камиллу в другом конце зала.
Алессандро смотрит на него и пожимает плечами: «Лично я помню другую шутку, типа: „Что такое женщина?“ – „Это мужчина, который иногда плачет“ – это получше будет!»
– Слушай, да ведь это просто фильм!
– Да, а фильмы делают о настоящей жизни… Она постриглась, и, может быть, у нее есть кто-то другой.
– Слушай, во всяком случае, никогда еще деньги не были так хорошо вложены: я уверен, что Тони Коста заставит тебя изменить мнение.
– Ладно…
– Теперь мне хотелось бы чего-нибудь выпить.
Но тут Камилла перестает смеяться с подружками, берет телефон, смотрит на экран, улыбается и отвечает. Потом отворачивается от подруг и отходит от них подальше. Энрико смотрит на Алессандро. Тот пытается его успокоить:
– Сегодня у нее день рождения. Ты знаешь, сколько людей может позвонить, чтобы поздравить ее? Может, это подруга, которую ты забыл пригласить, или какая-нибудь двоюродная сестра вдруг вспомнила…
– Да, конечно. Или кто-нибудь другой, который позвонил, чтобы еще раз сказать, как ему нравится ее новая прическа…
Алессандро вздымает руки к небу и отходит в поисках бокала вина. Он подходит к столику:
– Немного красного, пожалуйста.
Алессандро смотрит, как официант наполняет его бокал. И
