Запах разложения привёл меня на четвёртый этаж и сменился ароматом презревшей мушмулы вперемешку с плесневелым, кислым сыром и подгнившим помидором.

Так пах Асфодель — цветок Царства Мёртвых, пища теней и духов. Я три тысячи лет ел эту невкусную, но терпимую пищу, так что везде его узнаю.

Что ж, выводы насчёт Керр оказались верными. Это не они проявились.

Тонкая фанерная дверь оказалась приоткрыта. Толкнул её и прошёл в квартиру. Запах и вид разрухи приелись ещё в подъезде, не смогли меня удивить.

Со стороны, я, наверное, походил на злодея какого-нибудь триллера. Сжимал в руке огромный тесак и, аккуратно, чтобы не наступить на разбросанный хлам, шёл по тёмному коридору.

Только в комнатах квартиры прятались не красивые девушки студентки и спортивные, подтянутые парни, а…

Пять тварей прервали трапезу. Оторвали морды от тел трупов. Повернулись ко мне и оскалились сотнями клыков. Чёрная, темнее ночи, дымка на их загривках встала дыбом. Раскрылись крылья.

Пронзительный визг ввинтился в уши. Оглушил бы, не будь я к нему готов. Твари метнулись ко мне.

Взмахнул кописом. С лезвия сорвались заклинания и все пять тварей разлетелись на чёрные кляксы, а затем растворились. Но не успел я ничего подумать, как визг повторился. Сильнее прошлого.

Двери соседних комнат распахнулись. Тёмные твари вылетали оттуда, словно кто-то порвал пакетик с драже.

Пять. Десять. Двадцать!

Я прекратил считать. Эфир и энергии помчались по каналам ауры. Заклинания ударили в ближайших. Зашипел воздух, когда копис словно ожил. Он запорхал передо мной со скоростью иголки швейной машинки. Но этого оказалось мало.

Я не успевал бить. Тварей было очень много и мне пришлось отступить. Шаг, ещё один. Сзади распахнулись двери и я оказался в окружении.

Твари не улетали. Не спешили на тот свет. Они мчались ко мне, как мотыльки на свет.

Хлопали крылья. Мелькали клыки и когтистые лапы. Черепа горели чёрным пламенем, а в глазницах мерцали раскалённые угольки глаз.

Я ушёл в глухую оборону. Эфир окружил меня со всех сторон. Отгородил от врагов, но не остановил их. Твари стали его жрать. В прямом смысле слова. Они вгрызались в него, словно он материален. Отрывали куски и проглатывали, тут же откатываясь назад.

Новые твари попытались повторить их действия, но я убрал эфир. Закрутил вокруг себя энергию движения, и их тут же затянуло в этот вихрь.

По наитию я добавил тепла, и твари завизжали от страха и боли. Крошились крылья. Обламывались когтистые пальцы. Монстров стирало, словно наждачкой.

Только я разделался с ними, и хотел ударить тех, что обожрались эфира, как они, шарахнулись от меня. Слетелись в конец коридора, сбились в кучу и обнялись. Их осталось всего двенадцать.

Не стал выяснять, что они задумали. Вихрь энергий прошёл сквозь них и… не причинил им урона. Куча тварей распалась. Вернее, расправила крылья и встала передо мной.

Двенадцать духов слились в один. Намного больше, сильнее, злее. Он упёрся головой в потолок. Заревел, как слон, лапы, выбивая крошево и оставляя царапины, заскрежетали по стенам коридора.

Ему явно было тесно. А раз так, значит он материализовался в этом мире. Энергии втянулись в мою ауру, а с пальцев сорвался десяток воздушных лезвий. Они вонзились в тело монстра, и он заревел. Двинулся ко мне.

Лезвия срывались десяток за десятком. Рвали тело чудовища, но оно продолжало идти. Я накинул на себя защитный полог. Раскалил лезвие кописа и прыгнул в ближний бой.

Догадка оказалась верной. Взмах и голова монстра полетела на пол, но не коснулась его. Рассыпалась пеплом ещё в полёте.

Тварь исчезла, а я смог выдохнуть. Резервы почти пусты. Не рассчитывал я на такую встречу. Что это вообще такое? На уровне духов жрут людей, вкусив эфира обретают плоть и соединяются в гиганта. Твари… монстр… надо как-то назвать их что ли. Интересно, Харон о таких слышал?

Задерживаться и осматривать коммуналку я не стал. Только убедился, что тварей больше нет, и вышел на улицу.

Мне нужна третья встреча с ними. Теперь я знаю, чего ждать и надо попробовать захватить хотя бы одну. Возможно, переправить тварь Харону. Надо выяснить…

Слишком много надо выяснить, а я один. Прошедшая схватка наложилась на воспоминания о вечерней погоне, и рука сама достала телефон из кармана.

Я один, и это надо менять.

Череп по дороге от места встречи с Орловым.

Череп смотрел в окно чёрной Ладоги. Дорогая машина мягко покачивалась на неровностях разбитой дороги промзоны. Два джипа сопровождения держались на почтительном расстоянии. Его бойцы знали, когда боссу нужно личное пространство.

Он достал золотую зажигалку — подарок от одного из «благодарных» бизнесменов, кому он спас жизнь в разборках. Щёлкнул крышкой. Пламя осветило его лицо с тяжёлой челюстью. Череп прикурил дорогую сигару и глубоко затянулся. Дым наполнил салон, но водитель даже не шелохнулся — знал, что сейчас лучше не отвлекать босса.

Тварь-Ферзь. Желваки на скулах Черепа заходили от злости. Столько лет держал его на побегушках, кормил, поил, дал подняться выше простой шестёрки. И что в итоге? Подставил как последнюю «с. ку».

Пришлось расшаркиваться перед этим сопляком Орловым. Унижаться, словно он какой-то шнырь, а не авторитет с двадцатилетним стажем. Золотые коронки скрипнули. Он до сих пор чувствовал горечь во рту от этого разговора.

А эта Шальная… Череп выпустил струю дыма, и она заклубилась в свете редких фонарей. Реально безумная баба. «Дорогой» то, «дорогой» сё — будто между ними что-то есть. Хотя… может и правда? Он сила, она мозги. Использует его титул и связи. Молодой сопляк повелся на женщину постарше. Сколько подобное случалось? Но для чего?

Машина притормозил на светофоре. По лобовому стеклу застучали первые капли дождя. В красном свете фар они казались каплями крови.

Получить земли? Так она их уже получила. Он сам отдал ей часть территории Повара. Тогда вернуться в высшее общество? Череп хрипло рассмеялся. Какое общество, она из отвергнутого рода. Таких не прощают, как бы ни старались, даже если родит своих ублюдков.

Эта её демонстрация власти над Орловым… Череп снова затянулся. Дым обжёг горло, но он даже не поморщился. По братве уже пошли слухи, что он зассал какого-то молокососа. А Шальная… да, хитрая как змея, опасная тварь, но всё равно баба с сиськами.

Машина свернула на набережную. Тусклые фонари отражались в чёрной воде Невы. Череп посмотрел на своё отражение в тонированном стекле. Годы в криминале оставили свой след. Волосы выпали,