— Борис Ильич, — мягко вернул я его к теме, — давайте обсудим масштабирование процесса. Какое оборудование потребуется?

Профессор моментально собрался, его глаза за стеклами пенсне стали сосредоточенными:

— Нужны три реактора по пятьсот литров, система термостатирования, вакуумная установка… — он начал быстро писать формулы на доске. — И обязательно отдельное помещение для подготовки катализаторов. С хорошей вентиляцией и мраморными подоконниками.

— Мраморными? — переспросил Циркулев.

— Естественно! Мрамор накапливает геомагнитную энергию, — убежденно заявил Вороножский. — Но это не так важно, как система очистки исходных компонентов. Тут нужна особая технология.

Следующий час мы детально обсуждали технические вопросы. При всех своих странностях, профессор демонстрировал глубочайшее понимание химических процессов. Даже Руднев перестал иронизировать, увлеченно конспектируя тонкости технологии.

— Итак, подведем итоги, — я встал из-за стола. — Циркулев, вы отвечаете за организацию производства и контроль качества. Варвара занимается испытаниями готовых изделий. Звонарев с Рудневым проектируют оснастку. Борис Ильич руководит наладкой технологического процесса.

— И проведет обряд освящения установки, — хмыкнул Руднев.

— Непременно! — серьезно кивнул Вороножский. — Только сначала нужно дождаться полнолуния и начертить пентаграмму… А пока я бы хотел познакомить Артура с вашей заводской лабораторией. Он такой общительный!

Я поймал взгляд Варвары, она еле сдерживала улыбку. Что ж, пусть у профессора будут свои причуды.

Главное, что мы наконец получили ключевую технологию для нашего грузовика. А уж под звуки Баха или с запахом лаванды — какая разница?

— За работу, коллеги, — подвел я черту. — Время не ждет.

На следующий день мы отправились смотреть помещение.

Пустующий цех встретил нас промозглым холодом и гулким эхом шагов под высоким потолком. Сквозь пыльные стекла огромных окон пробивался серый зимний свет, рисуя причудливые тени на бетонном полу. Просторное помещение площадью не меньше тысячи квадратных метров пока что пустовало, если не считать нескольких верстаков у дальней стены.

Вороножский, закутанный в неизменный черный халат, носился по цеху с компасом, бормоча что-то под нос и делая пометки в потрепанной записной книжке.

— Нет-нет, это никуда не годится! — он внезапно остановился посреди помещения. — Реактор должен стоять именно здесь, в точке пересечения силовых линий. И окна нужно затенить синей тканью, это нужно для правильной фильтрации света.

Циркулев, сверяясь с чертежами, педантично размечал мелом места установки оборудования:

— Борис Ильич, но по проекту основной реактор должен располагаться у северной стены, рядом с коммуникациями.

— Молодой человек! — профессор возмущенно взмахнул руками. — Вы что же думаете, катализаторы будут хорошо работать рядом с канализационными трубами? Они очень чувствительны к подземным потокам!

Я заметил, как бригадир монтажников, коренастый Федор Степаныч, недоуменно переглянулся со своими рабочими. Пришлось вмешаться:

— Давайте найдем компромисс. Борис Ильич, покажите точно, где должен стоять реактор, а мы подведем туда все необходимые коммуникации.

Следующие два часа прошли в бурной деятельности. Рабочие под руководством Циркулева размечали фундаменты под оборудование, электрики тянули силовые кабели, слесари монтировали систему вентиляции. Вороножский носился между ними, давая порой странные, но чаще весьма дельные указания.

— Вот здесь обязательно нужно поставить вентиль из красной меди, — говорил он, поправляя съехавшее пенсне. — И крепить его только на убывающей луне… А еще лучше, дайте-ка я сам проверю фазу резьбы.

К моему удивлению, рабочие постепенно начали прислушиваться к его советам. Особенно после того, как одно из его «астрологических» предсказаний о возможной протечке в системе охлаждения полностью подтвердилось.

Ближе к обеду привезли первые части основного реактора, массивный стальной цилиндр с рубашкой охлаждения и сложной системой мешалок. Вороножский буквально светился от счастья:

— Какая прекрасная геометрия! — восхищался он, поглаживая металлический бок. — Хотя… знаете что? Давайте нанесем на внутреннюю поверхность спиральный узор, для лучшего перемешивания. Я давно заметил, что жидкости любят двигаться по спирали.

При установке реактора возникла неожиданная проблема. Когда массивный цилиндр начали опускать на фундамент, выяснилось, что система охлаждения расположена слишком близко к полу, не оставляя места для дренажных трубопроводов.

— Я же говорил! — всплеснул руками Вороножский. — Нельзя ставить реактор так низко, он должен «дышать»!

Циркулев нахмурился, сверяясь с чертежами:

— Странно, по расчетам зазор должен быть достаточным… — он достал штангенциркуль и принялся перепроверять размеры.

Я внимательно осмотрел фундамент. Массивная бетонная плита была залита точно по уровню, но что-то действительно не сходилось. Вороножский тем временем опустился на колени и принялся простукивать бетон костяшками пальцев.

— Вот! — воскликнул он, указывая на едва заметную трещину. — Здесь проходит разлом. Древние строители никогда не ставили важные сооружения на таких местах.

Я уже хотел отмахнуться от очередной причуды профессора, но что-то в его словах зацепило мое внимание. Вспомнились проблемы с грунтами при строительстве завода…

— Федор Степаныч, — позвал я бригадира, — а что под этим участком пола?

Пожилой мастер почесал затылок:

— Дык была тут раньше смотровая яма, еще с дореволюционных времен. Засыпали ее, вроде плотно трамбовали…

— Вот вам и разлом, — хмыкнул я. — Придется укреплять фундамент. Кстати, Борис Ильич, а почему вы решили простучать именно это место?

Вороножский таинственно улыбнулся:

— Артур подсказал. Он очень чувствителен к подземным пустотам. Вот и начал пузыриться особым образом…

Я заметил, как Циркулев незаметно закатил глаза, но в его блокноте появилась очередная запись. Похоже, наш педантичный инженер начал вести каталог «предсказаний» профессора.

Впрочем, установка реактора еще не закончилась. И проблемы тоже…

Глава 23

Каучук

Только мы разобрались с фундаментом, как возникла новая проблема. Система подачи катализатора никак не хотела стыковаться с основным реактором. Бригада слесарей уже час пыталась соединить трубопроводы, но фланцы упорно не совпадали на несколько миллиметров.

— Я же предупреждал! — Вороножский нервно протирал запотевшие ладони. — Нельзя монтировать тонкие коммуникации при растущей луне. Металл капризничает…

Циркулев раздраженно постукивал карандашом по папке с чертежами:

— При чем здесь луна? Явный производственный брак. Смотрите, — он ткнул в размеры на схеме, — здесь должно быть сто двадцать миллиметров, а по факту гораздо меньше.

— Позвольте, — вдруг вмешался пожилой слесарь дядя Миша, до этого молча крутивший фланцы. — А если нам их подогреть? Я на Сормовском такое практиковал.

Вороножский моментально оживился:

— Превосходная идея! Огонь — великий объединитель стихий. Только греть нужно особым образом… — он полез в карман халата. — У меня как раз есть с собой благовония для гармонизации