Утреннее солнце едва пробивалось сквозь заиндевевшие окна моего кабинета в заводоуправлении. За обычным деревянным столом собралась вся команда.

Циркулев, как всегда безупречно одетый в черный сюртук, педантично раскладывал бумаги точно по краю стола. Руднев в странном лиловом пиджаке небрежно развалился на стуле, с любопытством поглядывая на нашего гостя. Варвара, растрепанная после утренних испытаний, в привычном синем халате, нетерпеливо постукивала карандашом по чертежной папке. Рядом пристроился Звонарев, его рыжие вихры торчали еще более непокорно, чем обычно.

— Позвольте представить, — начал я, — профессор Борис Ильич Вороножский…

— Одну минутку! — прервал меня Вороножский, вглядываясь в угол кабинета. — Этот шкаф… он же стоит точно на северо-востоке! Крайне неблагоприятное расположение для обсуждения новых технологий. Нужно немедленно передвинуть его градусов на тридцать к западу.

Циркулев поперхнулся воздухом, тут же почесал кончик носа:

— Простите, но какое отношение положение шкафа имеет к…

— Важнейшее! — Вороножский уже доставал из потрепанного саквояжа компас. — Ах, если бы вы знали, как влияют геомагнитные линии на процесс полимеризации!

Руднев фыркнул:

— А может, еще и танцевать вокруг реактора будем?

— Молодой человек! — профессор внезапно повернулся к нему. — Вы носите лиловый пиджак… превосходно! Это цвет Юпитера, покровителя сложных химических процессов. У вас определенно есть чутье!

Варвара не выдержала и прыснула в кулак. Даже обычно невозмутимый Циркулев слегка улыбнулся, хотя тут же постарался вернуть серьезное выражение лица.

— Борис Ильич, — попытался я вернуть разговор в деловое русло, — давайте все-таки о резине…

— Да-да, конечно! — профессор вытащил из саквояжа образцы. — Но сначала… Барышня, — он повернулся к Варваре, — вы ведь родились под знаком Девы? Я сразу заметил по вашему аналитическому складу ума.

— Вообще-то я не знаю ни про какие знаки, — озадаченно ответила она. — Я родилась в ноябре.

— Еще лучше! — воскликнул Вороножский. — Скорпион управляет процессами трансформации. Именно вам я доверю контроль за температурным режимом.

Звонарев, до этого молча наблюдавший за происходящим, не выдержал:

— А мне какое созвездие достанется?

— Молодой человек, с такими рыжими волосами вы однозначно под покровительством Марса. Вам я поручу механическую часть установки, ведь планета войны любит работу с металлом.

Я заметил, как Циркулев украдкой достал записную книжку и что-то быстро записал. Зная его педантичность, можно не сомневаться, что он уже составляет каталог астрологических соответствий для всех сотрудников.

— А теперь самое главное, — Вороножский извлек из кармана необъятного черного халата сложенную карту звездного неба. — Нам нужно определить оптимальное время для запуска первой промышленной установки. Меркурий входит в знак Водолея через три дня…

Мы молча наблюдали за ним. Как в спектакле.

— Итак, — Вороножский внезапно прервал астрологические выкладки и достал из саквояжа колбу с мутноватой жидкостью. — Познакомьтесь с моим любимым катализатором. Я назвал его Артур.

Циркулев снова почесал себя, только уже за ухом:

— Простите… вы даете имена химическим веществам?

— Разумеется! — профессор бережно поставил колбу на стол. — У каждого катализатора свой характер. Артур, например, очень капризный — любит работать только при точной температуре и ненавидит вибрации. Зато результаты дает превосходные.

Руднев закатил глаза:

— Может, ему еще и колыбельные петь на ночь?

— А вот это отличная мысль! — оживился Вороножский. — Звуковые волны определенной частоты действительно могут влиять на процесс полимеризации. Я как раз собирался провести серию экспериментов с камертонами.

Варвара, до этого внимательно изучавшая образцы резины, подняла голову:

— Борис Ильич, а можно поподробнее про температурный режим? Тут такая интересная зависимость эластичности.

— О да! — профессор мгновенно переключился на технические детали. Он выхватил из кармана халата огрызок карандаша и начал быстро чертить графики прямо на чистом листе из блокнота Циркулева, к явному неудовольствию последнего.

— Смотрите, — его костлявый палец водил по кривым, — если соблюдать точный градиент… Кстати, вы заметили, что график напоминает профиль египетской пирамиды? Древние знали толк в пропорциях!

Звонарев с искренним интересом разглядывал чертежи:

— А что если мы модифицируем систему охлаждения? У меня есть идея.

— Превосходно! — Вороножский хлопнул в ладоши. — Только давайте установим реактор подальше от водопроводных труб — они искажают энергетические потоки. И еще… — он понизил голос до шепота, — нужно будет провести обряд освящения установки.

— Какой еще обряд? — насторожился я.

— Ничего особенного, — профессор невинно улыбнулся. — Просто обойти реактор три раза против часовой стрелки, окропить дистиллированной водой и прочитать формулу Эйлера. Для гармонизации пространства.

Руднев демонстративно постучал себя пальцем по виску, но Вороножский не обратил на это внимания. Он уже раскладывал на столе образцы различных марок резины:

— Вот этот состав идеален для шин — высокая износостойкость и отличное сцепление. А здесь мы добавили специальный наполнитель… Кстати, я заметил, что лучше всего смешивать компоненты при свете восходящего солнца, под музыку Баха.

— Может, все-таки вернемся к техническим характеристикам? — вздохнул Циркулев, доставая логарифмическую линейку.

— Безусловно! — Вороножский достал из кармана еще одну колбу. — Позвольте представить — это Генрих, более покладистый катализатор для массового производства.

Я решил вмешаться, пока обсуждение окончательно не ушло в дебри профессорских причуд:

— Коллеги, давайте все-таки составим четкий план действий. Нам нужно запустить производство в кратчайшие сроки.

Циркулев тут же достал неизменный блокнот в сафьяновом переплете:

— Позвольте, я буду фиксировать все пункты.

— Для начала нам понадобится помещение под установку, — начал я. — Есть пустующий цех рядом с химической лабораторией.

— Только не забудьте про правильную ориентацию окон! — вставил Вороножский. — И желательно потолки повыше, для лучшей циркуляции эфира.

Варвара решительно развернула чертежи прототипа грузовика:

— Я составила список необходимых деталей. В первую очередь нужны амортизаторы, сайлентблоки и патрубки системы охлаждения.

— Отлично, — кивнул я. — Звонарев, сможете заняться проектированием оснастки для производства резинотехнических изделий?

Рыжий конструктор энергично закивал, его вихры заметались:

— Уже есть несколько идей. Правда, придется повозиться с пресс-формами.

— Это моя специализация, — вмешался Руднев. — Обеспечим точность до десятой доли миллиметра. Если, конечно, — он иронично взглянул на Вороножского, — звезды будут благосклонны.

Профессор, увлеченно расставлявший колбы по какой-то замысловатой схеме, рассеянно кивнул:

— Да-да, Марс сейчас в благоприятном аспекте для работы с металлом… Кстати, не найдется ли у вас немного лаванды? Артур любит этот запах, с