Военные не любят посторонних, тем более среди своих вещей. Меня выволокли на улицу — должен ещё отметить, что из Дома удовольствия я выскочил в одних трусах — отправили к начальнику пограничных войск — эта сволочь работала с работорговцами. Но по счастливой случайности среди военных оказался один честный и благородный человек, пожелавший вернуть земляка на родину. Им был Агнар.

Кир улыбнулся и закивал, как бы говоря: «теперь мне всё ясно».

— Агнар дал мне одежду, еду и защиту, а когда мы прибыли в Лиенмоу, отправил в родную деревню с верными ему людьми. Однако, оказавшись в родных местах, я узнал, что мама умерла год назад от голода и болезни. Когда меня увезли, она бросилась на поиски, но вскоре сильно заболела. Ухаживать за ней было некому, еду приносить — тоже. Она перестала дышать прямо там, в нашем доме, лёжа на полу, укрытая ветхой подстилкой.

Ли Су вытер навернувшиеся слёзы и спрятал от Кира лицо.

— Дом разворовали, даже старых тряпок не оставили. А печальную историю мамы я узнал от соседки. Тогда и решил вернуться к Агнару, ведь больше в этом огромном мире у меня никого не было. Агнара же я уважал, как моего спасителя.

Кир минуту молчал, а затем, вспомнив рассказ Зубери, нахмурился.

— Но постой, а как же твоя встреча с Камо и Зубери?

— А вот это, друг мой, был второй раз. Агнар часто разъезжал, оставляя меня на учителей по боевому искусству. Мы редко виделись, но когда виделись, это было равносильно встрече отца и сына. Однажды он вернулся с Марией, затравленной и запуганной девчонкой с запада. Услышав её далуанский акцент, я поначалу невзлюбил бродяжку, но со временем между нами завязались тесные дружеские отношения.

— А вы разве не…

— Пара? — хохотнул Ли Су. — Нет. Ты что? Я, конечно, её безумно люблю, но скорее как сестру. Да и она считает мой характер скверным.

— Извини, но она права.

— Ой, да ладно уже! Зато вы все тут такие замечательные.

— Так и что произошло дальше?

Ли Су поменял позу, разминая затёкшие ноги.

— Потом начались задания. К тому моменту Агнар уже покинул армию и занялся работой по контрактам. В основном заказчиками выступали Роман и Гудред. В рамках одного из таких заданий нам следовало отыскать далуанских торговцев дурью, что промышляли в восточных землях. Эти негодяи вели работу осторожно, скрытно, поэтому обычные солдаты восточных городов не могли вывести их на чистую воду. Вот тут в игру вступили мы с Марией. Но в одном из притонов я повстречал «старых друзей», где меня снова схватили. Дело в том, что с того самого дня, когда меня забрали впервые, услышав слово «работорговец» я деревенел, а увидев их, не мог даже говорить. Я и по сей день живу с ужасом.

— Но ведь сейчас ты намного сильнее их. Почему ты продолжаешь бояться?

— Не могу объяснить. В эти моменты в моей голове разом вспыхивают отвратительные воспоминания, как меня истязали, били, морили голодом. Они потешались надо мной, наряжали в нелепые наряды, требовали, чтобы я пел им и танцевал. А эти аристократки… Не приведи Вселенная, чтобы тебе, Кир, довелось увидеть мерзкое тело развращённой жизнью, богатствами и обрюзгшей от сытных обедов дамы «высшего круга».

Кир изменился в лице, ненароком переняв отвращение Ли Су.

— Во второй раз меня не отправили в публичный дом, а засунули в лагерь по добыче руды. С утра я трудился со всеми, а вечерами ублажал игрой на эрху охранников. Они и на острове попытались сделать что-то вроде игорного Дома, куда прибывали люди с деньгами. И для меня, очередной раз, нашлась «работа».

— Это ужасно, Ли Су, — твёрдо сказал Кир, с усилием натирая нахмуренный лоб. — Я и представить не мог, как тяжело вам всем пришлось. Признаться, твоя история самая жуткая из всех.

— Да нет, у меня, хотя бы, язык на месте, что не скажешь о Камо. Пусть над ним в детстве издевались чуть меньше, но потерять язык и не иметь возможности общаться с родным братом… даже не знаю. Но ты, Кир, и здесь помог. Видишь, сколько в тебе талантов. Научил Зубери и нас троих общаться с Камо. Теперь целыми днями только и вижу, как эти двое машут друг перед другом руками. И это прекрасно, Кир. Я благодарен тебе. Поэтому не вздумай больше называть себя бесполезным. Мы на одной стороне.

Кир поджал губы от нахлынувших чувств. Когда кто-то вроде Ли Су говорит подобные вещи, это чего-то да стоит. Пусть слова союзника едва ли убедили Кира в собственной исключительности и полезности общему делу, но он был признателен ему.

— А теперь вставай! — бойко приказал Ли Су. — Что, думаешь, зря занимался физической подготовкой в пути? Сейчас я покажу тебе все известные мне приёмы, и ты тоже станешь мастером кукри.

***

— Не следует тебе подходить так близко, — заметил Ивес, обращаясь к Роману. Ближайший советник решил составить императору компанию на прогулке по каменной террасе.

Осторожно ступая дрожащими ногами по серым сколотым камням, Ивес старался глубоко дышать. Он никого к себе не подпускал, пользуясь палкой. Её стук, словно стрелка часов, отбивал последние недели его жизни.

— Если вы не выздоровеете, то мне незачем жить, император. Только в ваших силах изменить ход истории. Без вас мы — ничто.

— Не говори ерунды, — снова взрослые нотки в голосе мальчишки, снова, хоть и болезненный, но суровый взгляд. — Такие, как я, по одиночке ничего из себя не представляют. Только мой отец был уверен в собственном величии и особенном происхождении. Но все мы появились из одного места, — мальчишка по-стариковски рассмеялся, сопровождая смех бурлящим кашлем.

— Это так, но не все выбрали ваш путь.

— Знаешь, чего я хочу, когда в империи наладится жизнь?

— Чего же?

— Маленький домишко, такой, квадратов в тридцать, а то и двадцать пять. Там чтобы печка была, стол и лампа, а рядом крохотный огородец с помидорами и огурцами.

— Невозможно, Ваше Величество. Вам ведь предстоит огромная работа.

Мальчик грустно вздохнул:

— Да знаю я. Уж и помечтать не даёте, советник.

Ивес осторожно подошёл к перилам, отставил палку и наклонился, заглядывая вниз. Свежий