– Поэтому если…

Я не намерен слушать эту речь дальше, поэтому резко перебиваю её:

– В процессе зачатия участвуют два человека, а значит и несут ответственность за дальнейшую жизнь ребёнка оба родителя, – стараюсь говорить сдержанно. – Я прилетел, чтобы мы поговорили на эту тему. Я ведь не знал, когда ты узнала об этом, не знал, какие у тебя мысли и желания. Переживал, что возможно ты хочешь сделать аборт, не желая растить ребёнка без отца.

Мои слова явно сбивает Яну столку. Она смотрит на меня растерянно и старается быстро всё проанализировать.

– И вас не злит факт, что я приняла решение без вас?

– Злит! Но злит не решение, которое ты приняла. А то, что ты делала это одна, будучи уверенная, что мне нет до этого никакого дела.

Она прикусывает нижнюю губу, опускает взгляд на чашку и, потянувшись к ней, берёт её двумя руками. Выглядит так, будто ожидала и готовилась к другому разговору и теперь не понимает, как себя вести со мной.

– А вам есть дело до этого? – спрашивает после недолгих раздумий. – Или до меня?

Бестия поднимает на меня взгляд, в котором считывается недоверие. Пытается найти ответы в моих глазах. И этот её взгляд успокаивает всех демонов внутри меня и оставляет одно лишь желание – обнять и успокоить.

– Больше, чем ты можешь себе представить.

Она делает небольшой глоток чая. Её брови слегка нахмурены, тело напряженно. Яна мне не верит.

Положив посуду на стол, она поворачивается и берёт аптечку за своей спиной. Аккуратно достаёт из коробки пузырёк с перекисью водорода и ватные диски. Смачивает вату в растворе, а затем поворачивается ко мне лицом.

– Невозможно смотреть на ваши раны, их нужно обработать, – говорит тихо и тянется ко мне. – Предупреждаю, может немного щипать.

Я киваю, давая ей добро. Она осторожно подносит ватный диск к моей щеке и начинает обрабатывать царапины. Лёгкое жжение от перекиси смешивается с нежностю её прикосновений.

– Как я понимаю, детей мы не планировали? – продолжает она разговор.

– Нет, – отвечаю честно. – Это получилось случайно.

– Может, я говорила вам что-нибудь о материнстве и детях?

– Почему ты спрашиваешь?

– Думаю, что, если я втайне мечтала родить ребёнка от вас, и прощупывала почву? – делится со мной своими предположениями.

Они меня забавляют. Если бы Яна, которую я знаю, чего-то хотела – она бы прямо об этом сказала.

– Нет, – усмехаюсь я. – Ничего подобного не было. Лишь однажды ты призналась, что тебе нравится заботиться о брате, но себя в роли матери не видела. Так как считала, что дети должны рождаться только по любви, а сама не верила, что кто-то сможет искренне полюбить тебя, а ты – его.

Вспоминаю этот момент. Мы сидели в моей мастерской на полу, ужинали, о чём-то увлеченно говорили и плавно перешли к разговору о детях и семье. Тогда Яна и поделилась со мной сокровенными мыслями. А я смотрел на неё, слушал внимательно, и думал о том, какой бы прекрасной мамой она могла бы стать. И испытал жгучее желании увидеть её в этой роли.

В тот момент я и осознал, что чувствую к ней гораздо больше, чем когда-либо чувствовал.

Яна грустно улыбается. Отстраняется от меня и меняет ватный диск на новый.

– Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах, – с досадной цитирует всеми известную фразу и вновь принимается обрабатывать раны на лице.

– Почему же? По-моему, всё так, как ты и хотела, – я наблюдаю за ней с наслаждением. Такая нежная и заботливая, хотя недавно собиралась утопить меня в ледяной воде.

Не удержавшись, касаюсь её щеки.

– Всё по любви, – произношу тихо, почти шёпотом и расплываюсь в едва заметной улыбке.

Яна замирает. Да что уж там, всё вокруг замирает от такого близкого расстояния с ней. Мне кажется, что я слышу её учащённое сердцебиение.

– Признаюсь честно, – бережно поглаживаю её нежную кожу. – Мысль, что у нас будет ребёнок, мне очень нравится.

Бестия молчит. Нервно сглатывает. Её губы слегка приоткрываются, чтобы что-то сказать, но видимо слов не находит. Её глаза начинают блестеть. Не от счастья и радости, нет. От накативших слёз, которые она пытается сдержать.

– Что, если я вас никогда не вспомню? Есть вероятность, что часть памяти никогда ко мне не вернётся. Что тогда? Вы будете рядом с ребёнком? – вглядывается в мои глаза.

Какой глупый вопрос.

– Я не буду рядом с ребёнком, Яна. Я буду с вами. Если ты не вспомнишь меня – не проблема, я завоюю тебя вновь, – даю короткий, но чёткий ответ, чтобы отмести все последующие её вопросы.

– Ваши слова звучат красиво и мужественно , – с кривой улыбкой отвечает она, обрабатывая рану у моей губы и не сводя с неё глаз. – Прям как с Новым годом и ёлкой. Поэтому, посмотрим, как вы проявите себя на деле.

Отстраняется от меня и встаёт на ноги.

– Ещё один вопрос, – убирает взгляд и взволнованно собирает ватки. – Вы сказали, что это получилось случайно. То есть, у вас есть предположения, когда это случилось?

Я задумываюсь лишь на мгновение, а потом перевожу взгляд на полотно с её изображением и расплываюсь в улыбке.

– Думаю, я знаю наверняка, когда это произошло…

Глава 23

Переступив порог моей мастерской, она вошла не только в мой дом, она вошла в моё сердце. Вальяжно отодвинув всё в сторону, стала центром моей галактики – яркой звездой, вокруг которой крутятся мои планеты. Она – движущая сила, придающая всему смысл. Она муза, во имя которой создаются яркие краски, сотканные из моих чувств и мыслей.

ЛОНДОН. ДВА МЕСЯЦА НАЗАД

ЯНА

Я и в самом деле мечтала однажды позировать художнику. Быть музой, источником вдохновения. Часто представляла, как это будет выглядеть – красиво, чувственно, сексуально. Но я никогда не думала, что меня захочет нарисовать мужчина, с которым я состою в отношениях. И уж тем более не ожидала, что этим мужчиной окажется Янис. В нём сочетается несочетаемое, и с каждым разом раскрывается всё больше граней. И это предательски влечёт меня к нему. Так сильно и отчаянно.

Я сижу обнажённая на мягких подушках, раскиданных по искусно выкованному дивану, и чувствую, как гладкая обивка нежно касается моей кожи. Лёгкая ткань слегка прикрывает части тела. Из-под облаков через огромные окна пробираются лучи солнца и мягким светом ложатся на меня. Само пространство освещено тёплым сиянием свечей, придающим атмосфере