— Ох, навязалась ты опять на мою голову, — вздохнул Илья. — Слушай, давай так: ты оставишь нас в покое на пару дней, а в пятницу я отвезу Яна к матери и мы с тобой поговорим.

— К матери?

— Ну да, папа несколько лет назад умер.

— Мне очень жаль, Илья, он был славный, — сказала Лена и нерешительно коснулась его руки. Илья не стал это пресекать и, немного помолчав, промолвил:

— Деньги на хостел я тебе дам, может, еще что-то надо? На мобильный там, например, закинуть, или какие-нибудь вещи купить.

— С каких пор ты стал благотворительностью заниматься?

— И не думаю даже, но я все-таки не зверь, к тому же не последнее от себя отрываю. Сегодня переведу тебе на карту, а сейчас мне надо ехать. Только имей в виду: если ты за это время вздумаешь подойти к Яну без моего ведома, я отменю все договоренности.

— Ладно, спасибо тебе большое, — тихо ответила Лена. Она кое-как собрала волосы, снова надела берет и протерла лицо бумажным платком.

Когда она наконец вышла из салона, Илья ненадолго откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Ему казалось, что в нем остался резкий запах ванильного или персикового мыла, смешанный с чем-то странным — не то ржавчина, не то свежий асфальт, не то размокшая земля, а то и все сразу. И это сочетание было знакомым, памятным, однажды Лена уже принесла с собой эти запахи, после чего Илья заподозрил, что не только с их браком, но и с ним самим происходит что-то ненормальное. Как истинный прагматик, он, конечно, сходил к неврологу, но не сказал ему всей правды — сослался только на головокружение, шум в ушах и кровотечение из носа. Тот не нашел никаких патологий, и со временем Илья сдружился с этой странностью, хоть и не вполне мог ею управлять.

К сожалению, запахи до сих пор не складывались в картинку, хотя Илья рассчитывал, что со временем это придет. Тем не менее он не сомневался, что Лена побывала в каком-то опасном и зловещем месте и что в его интересах узнать об этом побольше.

Вечером Илья привез сына домой и пока тот сидел у стола, листая в телефоне какие-то новости, принялся жарить куриные ножки и заваривать чай. Заметив, что Ян потянулся к слоеным пирожкам, чтобы соскрести аппетитную сахарную корочку, он строго сказал:

— Я тебе что говорил? Сначала поужинаешь, только потом сладкое.

Мальчик притворно вздохнул и вдруг спросил:

— Пап, а ты что сегодня какой-то рассеянный?

— Разве? — удивился Илья. — Вроде такой же как всегда...

— Нет, ты чего-то недоговариваешь, — возразил Ян. — Слушай, ты сколько раз повторял, что я уже не маленький? Так давай рассказывай.

Илья призадумался и спросил:

— Ян, а ты бы хотел уметь читать мысли?

— То есть? Это когда смотришь на человека и видишь, что у него в голове, как на экране?

— Ну допустим, что-то вроде того. Вот ты точно знаешь, что человек тебе говорит одно, а на уме у него другое, и даже можешь прочесть, что именно. Хотел бы так?

— По-моему, круто, — заявил мальчик. — Так же можно стать суперским сыщиком, ловить преступников или шпионов, пропавших людей находить. Или всякие загадочные диагнозы ставить! И вообще, никто не сможет тебя обмишурить...

— Слово-то какое, — улыбнулся Илья. — А не страшно? Тайны-то всякие бывают, в некоторые опасно ввязываться!

— А почему ты спрашиваешь? Ты что, можешь мысли читать, или просто зубы мне заговариваешь?

— Нет, читать мысли я пока не умею, но иногда их чувствую. Знаешь, будто у каждой из них свой запах, — страх, например, пахнет тиной, радость липовым цветом, а всякие тайны и интриги жженым деревом. И вот иногда человек улыбается и говорит, что у него все хорошо, а от его мыслей так и разит чем-нибудь тухлым, и я уже знаю, что он врет. А если пахнет как-нибудь вкусно и мирно, значит, он правду сказал.

— Так это же здорово! — улыбнулся Ян и потянул отца за рукав. — Папа, а ты можешь научиться совсем их читать, чтобы все было понятно? Я бы тогда узнал, что у Вики на уме, ну той, которая у нас будет Снегурочку играть.

— Вот, значит, чего тебе хочется! Только это не совсем от меня зависит, Ян, оно просто как-то есть. А не боишься, если вдруг я твои мысли увижу?

— А что мне скрывать-то? — философски вздохнул Ян. — Сейчас не времена твоей молодости, когда можно было в дневнике двойки стереть, теперь все на виду!

— Так, молодежь, давай-ка убери телефон и ешь, а то остынет, — сказал Илья, присаживаясь напротив сына.

— Какой-то ты скучный все-таки, — заявил мальчик. — Слушай, а когда ты мою мать встретил, то сразу понял, что у нее на уме?

— Да понял, конечно, чего там было не понять. Только про это тебе еще рано знать, ясно? И вроде бы я кому-то что-то сказал насчет телефона.

— Я тоже тебя люблю, пап, — весело сказал Ян и придвинул тарелку к себе. — Даже если ты так и не научишься мысли читать.

От разговора с сыном Илье немного полегчало: его давно беспокоило, как Ян отнесется к этой тайне. Но оставалась вторая проблема, и когда он уложил мальчика спать, в памяти снова всплыло бледное, потерянное лицо бывшей жены. Конечно, в ней мало что осталось от той задорной и беспринципной девушки, которая любила жизнь вот так бесцеремонно, похотливо и корыстно, и не любила тяготы. Но все же это была она, Лена, которую что-то привело именно к нему, и пока он не вычислит это «что-то», о ее появлении не стоит знать ни Яну, ни Майе.

Поэтому Илья просто сказал матери, что у него появились планы на выходные, и она охотно согласилась взять Яна к себе. Мальчик уже давно не бывал у бабушки и тоже очень обрадовался.

— У нас тут хоть снег наконец-то выпал, пусть Ян по нему побегает, — сказала Майя с улыбкой.

Вернувшись из Зеленогорска, Илья набрал номер Лены и сказал, что готов ее забрать. Она не сразу отозвалась, будто не верила