понятно желание Герста обменивать их на простые очки. Они для него как мусор по сравнению с очками мастерства. И хотя я не понял, почему полубог решил, что они мне не понадобятся, но оспаривать его решение не буду. Ему лучше знать, что мне пригодится, а что нет.

Глава 43

Когда все ясно, понятно и разложено по полочкам, то чувствуешь себя на порядок лучше, увереннее. Появляются планы на будущую карьеру, идеи собственного развития, мысли о том, куда потратить заработанные кредиты. Как назвать это чувство одним словом? Стабильность? Может быть. Во всяком случае, на следующее утро я был полон энтузиазма и первым зашел в машину.

– Наши планы изменились. Сегодня мы пойдем в другое место, – сказала Берта, сверив маршрут с водителем. – Из-за того, что наши конкуренты очень сильно нашумели вчера, мой наставник посоветовал не ходить в этот квадрат несколько дней.

– Из-за чего было столь грандиозное сражение? – не удержала любопытства Дижи.

– Не знаю, – с сожалением ответила женщина. – Такой кристалл встретился впервые. Обычные кристаллы, они имеют примерно одинаковую массу и молочный цвет, этот же состоит из множества прядей, переплетенных вместе, и по виду напоминает клубок. Сейчас его изучают в лаборатории. Мне и самой очень любопытно, что скажут эксперты. По словам лидера наших ближайших конкурентов, в том бою ей пришлось выложиться на полную, а она достаточно сильный и опытный Защитник пика четвертого ранга. Говорила, что атаки защитников этого кристалла шли без остановки, и что они пытались проследовать за ней, сквозь барьер. Представляете? Надеюсь, к нашему возвращению о нем будет хоть какая-нибудь информация.

Мы покачали головами, показывая степень удивления, а я задумался. Неизвестный людям кристалл? Сколько лет этому карантину? Однозначно больше года, и что, за все время охоты он никому не попадался? Странно. Интуиция немедленно нажала на тревожную кнопку, вереща, что не стоит выходить на охоту, и лучше дождаться результатов из лаборатории, но Берте хотелось подвигов, хотелось догнать конкурентов по рейтингу, и мы зашли в туман, невзирая на мои робкие возражения. Да-да. Сегодня мне было что-то не по себе, и я этого не скрывал от команды. Если бы еще кто-то почувствовал то же самое, возможно, мы и вернулись в машину, но одно мнение против трех, тут без вариантов. Но радует, что наша командирша прислушалась к моему голосу и сказала, что далеко заходить не будем. На двухстах метрах от барьера поставим манки и будем ждать результата.

Пока шли это расстояние, моя тушка сидела на плечах Герста, а я в боевой форме смотрел по сторонам. Вроде все, как всегда, ничего необычного и никаких признаков для беспокойства. Когда группа остановилась, чтобы расставить ловушки, вернулся в тело, чтобы поменяться с парнем местами. Теперь я придерживал его обмякшее тело на плечах, готовый в любой момент стартовать в сторону выхода.

Противно завыли разбросанные манки. И тут я почувствовал хлопок по плечу, второй, третий! Как мы перед вылазкой условились с Герстом, один, означает уходить, с ним на плечах. Два, делать это очень быстро, а три, отстегивать карабин с тросом, бросать всех и бежать что есть мочи к машине, чтобы водитель запускал лебедку и вытаскивал остальных.

…Что-то нецензурное вырвалось у меня в тот момент, и, скинув Герста на землю, я бросился что есть мочи в сторону барьера. Спину, а затем ногу что-то больно кольнуло. Я, сорвав воздушные фильтры, вдыхал мерзкий воздух, отравленный энергией другого измерения, чтобы добавить телу силы, и несся сломя голову. Жалящие укусы вонзались в спину, ноги, затылок. Хотелось упасть на землю и кататься, приглушая боль, но я бежал, уже не видя ничего перед собой. Мутная пелена перекрыла зрение, не давая увидеть ничего впереди, и как прошел барьер, разделяющий туман и наш мир, я даже не понял, лишь когда, споткнувшись, упал и увидел перед глазами зеленое пятно, то понял, что выбрался. Но почему я вижу только какие-то разноцветные пятна? Откинув в сторону шлем, я тер руками глаза, моргал, пытаясь настроить зрение, но пелена, размывшая фокус, не только не проходила, но и становилась еще сильнее.

– Я включил лебедку, – раздался откуда-то голос водителя. – Не шевелись. Сейчас сделаю укол.

Правое плечо что-то кольнуло, и руку свело судорогой. Через какое-то время послышался шум подъезжающих машин. Оперативно прибывшие медики хлопотали над нашей командой, и, не видя их лиц, лишь прислушиваясь к разговору, я понял, что чуждая этому миру энергия, запертая за барьером, наделила защитников кристаллов токсичными атаками. Им было достаточно прожечь защитный костюм и нанести небольшую ранку, как токсин попадал в кровь. Насколько понял из разговоров поблизости, не я первый, не я последний пострадал от этого.

Кто-то еще говорил о том, какие это открывает перспективы для медицины, если удастся понять механизм выработки этих веществ. Слышался чей-то негромкий смех, и мне до одурения хотелось встать и двинуть кому-нибудь в морду, потому что я ничего не видел и ко мне никто не подходил. К слову, осмотрели меня медики самым последним. Помазали места ожогов, положили на глаза какое-то липкое желе и искололи все тело. И ноги, и руки, и туловище, и голову. В каждую биологически активную точку ввели какой-то препарат, но мне от этого легче не стало. Поначалу они думали, что я притворяюсь, но потом их веселье стихло, и мной занялись более серьезно.

Положили в машину, отвезли в медблок, поставили две капельницы, в голосах появилась напряженность, кровь брали чуть ли не каждый час, но смог видеть я только на следующий день. Вначале стали появляться какие-то очертания, затем они обрели четкость, и, с чувством выдохнув, я поднялся на койке. Забавно, что раньше я не понимал, насколько здорово иметь зрение, и только оказавшись в такой ситуации, когда перед глазами была беспросветная пелена, смог ощутить огромное счастье от того, что я могу смотреть на мир и наслаждаться его красками.

Медики к этому моменту разобрались в причинах произошедшего, и виной всему оказался мой отрицательный резус крови. Как бы в этом нет ничего страшного. Есть препараты, которые надо принимать сразу после попадания токсина в тело, и тогда последствия подобных атак были бы незначительными, но у меня их не было, и я даже не знал про их существование. Медики пытались переложить всю вину на меня, и дородная дама, нависнув надо мной, высокомерно цедила:

– Со всеми был произведен инструктаж, выданы препараты, и винить в этом можешь только себя.

Зря она это сказала, в общем-то. Я был далеко не в том настроение, чтобы аргументированно доказывать, что не слышал и не читал ничего за эту тему, и то,