Я не вписываюсь.

Никуда.

Всё прекрасно и без меня.

— Не надо было мне приходить. Север меня убьёт.

— Он не узнает. Я не скажу ему, что мы встречались.

— Я сама скажу… Я не могу врать. И зачем?

Влюблённая девочка.

Мне жаль её. Очень хочется, чтобы у неё всё было хорошо, и в то же время… Разве будет ей хорошо с тем, кто её не любит? И не полюбит. Даже если через несколько лет он вдруг поймёт, что рядом с ним та самая лучшая женщина — будет поздно. Его измены, его ложь, его холодность уже сделают своё дело.

Ей нужна любовь и страсть сейчас! Не через год, два, пять, десять.

Сейчас!

Понимаю, что неправильно, и вряд ли она поймёт, но почему-то не могу молчать.

— Люда, ты только не думай, что я это говорю, потому что хочу забрать его, нет. Не поэтому. Просто… я не понимаю. Зачем тебе такие отношения? Ты молодая, красивая, обеспеченная, яркая. Ты для любви, понимаешь? Ты создана, чтобы тебя любили, боготворили, на руках носили. Чтобы ты была главной женщиной в жизни мужчины, на первом месте.

— Я люблю его.

— Это очень хорошо, когда любишь ты. Но еще лучше, когда любят еще и тебя. Прости, я как старая завистливая баба, наверное сейчас, но…

— Я знаю. Мне мама тоже говорила, зачем тебе этот брак. А я упрямая. Вот и получаю. У меня сыну еще полгодика нет. И в нашей семье не разводятся. У Севера тоже. Он мне сразу сказал — этот брак один, навсегда.

— А что ты хочешь? Что ты сама хочешь?

— Хочу, чтобы он меня любил.

— Значит, сделай так, чтобы любил, чтобы ценил.

— Как?

Как! Я сейчас буду учить жену любимого человека как сделать так, чтобы он её полюбил! Господи.

— Мужчина охотник, он должен добиваться женщину, она не может быть лёгкой добычей. Должна быть какая-то загадка, недосказанность всё время. Даже… даже в браке.

Вот! Сама для себя проверяю формулу. Когда в нашем браке это исчезло — закончился и брак. Может быть у кого-то это не так. Может и у нас не только в этом было дело. Но по большому счёту вся эта самая простая, основанная на инстинктах формула — работает.

Есть не очень приятная поговорка, которую иногда повторяет дачная соседка моих родителей, сама я её не люблю, но она на удивление верная — «мужу псу не показывай…опу всю». В общем, должна быть в женщине какая-то загадка.

Возможно, если любви нет она и не появится.

Людмиле сложно будет завоевать такого мужчину как Арсений. Именно влюбить в себя. Но ведь попытаться она может? Кто знает?

Может быть, в этой попытке у неё получится найти себя? Научиться себя любить и ценить? Понять, что не стоит вот так бездумно открывать сердце мужчине, отдавать ему всю себя. Если он не оценит этого дара.

— Спасибо вам. Извините, что я пришла. И… если вы решите остаться с ним, я не буду вас винить.

— Что?

— Я знаю, что значит его любить. И как трудно от него отказаться. Мне просто хотелось вас увидеть, чтобы понять…

— Понять что?

— Почему не я.

— Поняла?

Она кивает. Встаёт, доставая из сумочки купюру в тысячу рублей.

— Не нужно, я оплачу счёт.

Но она всё-таки кладёт деньги на стол.

— Всего хорошего, Мила.

— Всего хорошего.

Мы не сказали друг другу до свидания. И не сказали — прощай. Странно.

Сижу еще минут пятнадцать. Пытаюсь прийти в себя.

Зачем Север на ней женился?

Север… из её уст это звучит так привычно, правильно. Из моих — нет. Для меня он Арс. Арсений.

Для неё он любит чёрный кофе, а для меня — раф.

Только раф.

Нужно ехать домой.

Нужно расставаться с иллюзиями.

Достаю телефон, пишу сообщение, потом блокирую контакт. Удаляю.

Последнее, что он отправил мне сегодня — я люблю тебя.

Я сохранила скрин.

Мне нужно было сохранить хоть крохотный кусочек его.

Жаль, что я не забеременела.

Глупая мысль, но мне реально жаль.

Выезжаем рано утром.

До Москвы добираемся быстро, хотя я не гоню. Даже не останавливаемся, чтобы поесть. И в «Азбуку» не заезжаем. Ритка как будто всё понимает, не просит. В дорогу мы брали кофе и сэндвичи, и фрукты. Нам хватило.

Заезжаем на дачу за Коржиком.

Мама кормит борщом. Разглядывает меня внимательно.

— Мила, что случилось?

— Что, мам?

— Не знаю. Ты не заболела, дочка?

— Нет.

Слезы текут.

Я не заболела, мам, я влюбилась. Как дура влюбилась в шикарного женатого мужика. И мне очень больно.

— Сволочь твой Королькевич, как же он сволочь! И правильно, что ты его не простила. И вообще, даже если вернётся — пошли его на три буквы, в пешее эротическое отправь, пусть гуляет, кобель! Ничего, дочь, мы тебе поможем, мы вас не оставим! И адвоката мне хорошего предложили, так что пусть попробует еще там что-то про квартиру вякнуть.

Не знаю, откуда маме известно про квартиру. Может Олег сам звонил? Или его маман. Не важно.

Важно, что мои на моей стороне. Впрочем, я не сомневалась.

Обнимаю маму.

— Спасибо тебе, вам спасибо, вы у меня самые лучшие.

— А ты у нас. Замечательная. Красивая и умная. Да, тут к тёте Томе приезжал племянник, скрипач, ну такой, носатый, конечно…

— Мама!

— Но говорят, у носатых… в общем, ты меня поняла.

— Мам!

— Оставайтесь сегодня тут, вечером послушаем скрипку, он обещал.

— Мам, сегодня точно нет, давай мы послезавтра приедем, а?

— Тогда и Коржика оставь, что его мотать,