Крепость пала, и началось её разграбление.

* * *

Перед князем Михаилом рядом с Андреем стояли Варун и два эстских вождя Айвар и Рандольф.

– Это, князь, вожди от восточного племени эстов виронцев, – представил их Фотич. – Пять сотен воинов они с собой привели и вместе с нами с тыла по ливонцам ударили. Хорошо подгадали нужный момент.

– Да, молодцы. – Милостиво кивнул Черниговский князь. – Помогли нам в битве, что же, и дальше с нами ратиться против немцев пойдёте?

– Пойдём. – Кивнул Айвар, выглядевший постарше. – Мне сказали, что мы можем союзниками с Новгородом быть и что он сможет нам оказать помощь в создании своего княжества.

– И кто же это, кто вам такое пообещал? – Улыбнулся эстам князь. – Это дело ведь вовсе даже не быстрое, тут же ещё нужно и интересы датской короны учитывать!

– Князь, не отказывай эстам. Вся нынешняя война по своей сути сейчас на их исконной земле идёт. Уж лучше нам такого союзника иметь, чем врага, – тихо, так, чтобы это слышал только лишь Михаил, посоветовал ему Андрей.

– Хорошо, Айвар и Рандольф. Мы всё это обсудим с вами позже, у нас ведь здесь ещё пока сражение не кончилось и сам бой в крепости идёт. Вы эти места хорошо знаете, вот и отправьте свои дружины, чтобы они по лесам частым гребнем прошлись, туда много немцев с поля боя укрылось. Выбьете их – и обратно с общим войском соединяйтесь.

Из пешего войска крестоносцев уцелели немногие. Конница ливонцев, прикрывшись заслонами, смогла откатиться на запад, но и она была ополовинена в схватке, побита и вымотана до предела. Все уцелевшие в сражении войска крестоносцев и гарнизоны небольших крепостей отходили сейчас в сторону столицы Эстляндии – города-крепости Ревеля. Именно сюда направлялись сейчас и все резервы Рижского епископства и Ордена меченосцев.

* * *

– Врага нужно добить, пока он опять не собрался с силами! – горячился, доказывая на военном совете свою точку зрения, Андрей. – Ливонцам будет достаточно одного месяца, чтобы они восполнили свои потери! К ним из Германии постоянно подмога на кораблях подходит, потом их будет уже гораздо сложнее выбить из Эстляндии!

Точно такого же мнения сейчас был и датский герцог Кристофер, напиравший на союзнические обязательства Новгорода и на необходимость продолжения войны.

Но многие из присутствующих воевать дальше желанием не горели. Ижора, воть и новгородские находники понесли серьёзные потери в битве, а самое главное, что они только что разграбили богатую крепость и, присвоив львиную часть добычи, им уже больше рисковать не хотелось.

До воинского лагеря долетели неприятные вести из Новгорода. Там доведённый до отчаянья голодом народ опять взбунтовался и пожёг многие господние дворы. Для простого человека ничего не поменялось с этим изменением во власти. Что просуздальская, что прочерниговская партия господних людей правила в этом городе, а люди всё так же вымирали без хлеба. Да пожалуй, что стало в последнее время только ещё хуже, чем это даже было ранее. Умные же и прозорливые из людей пытались бежать с новгородских земель на юг, спасая свою жизнь и жизнь свих близких.

Лето стояло доброе, но земля засеяна не была, всё зерно, какое ранее хранилось для посевной, было в основном подчистую съедено этой зимой. И как выживать дальше, было теперь народу непонятно.

У князя Михаила были и свои заботы. В центральных и южных русских княжествах сейчас разгоралась нешуточная борьба за Великокняжеский стол в Киеве. Были и желающие сесть на княжение в Чернигове из старых конкурентов. Собирал в Переславле рати и искал союзников среди Владимиро-Суздальской линии и обиженный на Михаила князь Ярослав. Черниговский князь мог легко лишиться своего отчего удела. До Новгорода ли было ему со всеми этими трудностями и бедами простого люда, когда у него самого власть уходила из-под ног? А тут ещё этот западный поход, где он рисковал потерять свою дружину или же серьёзно её ослабить.

– Мы освободили восток Эстляндии от немцев и захватили сильную Нарвскую крепость! У нас большие потери, и нам нужен год, чтобы восстановиться. На этом я поход пока завершаю, – наконец объявил он во всеуслышание.

Андрей сидел на своём месте и не верил своим ушам. Всё, что собиралось и делалось с таким трудом и кровью, бросалось сейчас на половине пути. Можно было не сомневаться, что не пройдёт и месяца после ухода русской рати, как сюда вновь вернутся крестоносцы и они снова возьмут под себя всю эту землю, ещё и вырезав в отместку за недавний поход всех новгородских союзников. Немыслимо! Однако многие на совете с радостью поддержали решение князя.

– Хватит, повоевали – теперь уже и не стыдно возвратиться домой с такой-то добычей! Любо! Собираемся домой! – кричали убелённые сединой бояре и люди из ближней княжьей свиты.

– Так неправильно! – Ударил по столу ладошкой герцог Эстляндии. – У нас есть договор, по которому новгородские дружины пойдут освобождать Ревель. За это король Вальдемар Победоносный был готов уступить Нарвские земли и остров Котлин!

Военный союз трещал сейчас по швам…

– А что бы Андрею Ивановичу не идти дальше вместе с союзным датским войском? Он же и сам вот только недавно похвалялся и убеждал всех, как нам нужен был этот поход! – перевернул слова Сотника ближний княжий боярин Прибыслав. – Так вот пусть он и идёт теперь брать столицу Эстляндии вместе с союзными нам данами. И тогда наш договор будет с королём формально соблюдён. Андреевская рать ведь по своей сути представляет здесь и сам Великий Новгород!

«Шах и мат! Вот так вот тебя и переиграли эти придворные интриганы, – отчётливо понял сложившуюся ситуацию Андрей. – И похоже, что именно теперь-то у меня дороги назад уже и нет. Как миленький пойдёшь воевать, исполняя высшую княжью волю. Да-а, патовая ситуация», – думал Андрей.

Через три дня первой на восток уходила княжья дружина – Михаил спешил в Чернигов. Вслед за ним по той же дороге потянулось и войско новгородских находников с потрёпанными дружинами от ижоры и воти. Все они были нагружены вьюками и обозами с добычей, взятой с грабежа крепости.

Возле Нарвы оставалась полуторатысячная Андреевская бригада с тремя сотнями ушкуйных команд, тысячное датское войско и четырёхсотенная дружина виронцев. Это было более чем трёхтысячное войско, сопоставимое по численности с Ливонским. Но численного перевеса над врагом, как прежде, у него уже не было.

В крепости осталась сотня черниговских воинов и три с половиной сотни раненых, сотня из них была из Андреевской дружины. Сто двадцать человек, павших в битве и умерших в первую неделю от ран, похоронила бригада в большой братской могиле.

На запад! Союзные рати уходили на запад в сторону небольшого городка Раквере, или, как его ещё называли эсты, Тарбапеа[17]. Здесь, около реки Сымеру, ливонцы зализывали полученные ими под Нарвой раны и пополнялись новыми воинами, готовясь к боям.