Шрифт:
Закладка:
Я открыл было рот, чтобы достойно ответить фамильяру, но не нашел ничего лучшего, чем сказать:
— Многие знания — многие печали, Виш.
И, не дожидаясь, пока дракончик скажет что-то едкое или колкое, шагнул в огненный портал.
— Чем больше я знаю, — Виш, казалось, не обратил ни малейшего внимания ни на сам портал, ни на то, что предстало перед нами на той стороне, — тем меньше я знаю. А раз так, то, чем больше я знаю, тем меньше печалюсь. Как тебе такое, Макс?
Я же, позабыв про все на свете, завороженно смотрел на дремлющий вулкан.
Со стороны он выглядел, как обычная гора, но в Истинном зрении, вулкан походил на вспышку Сверхновой.
Сотни, нет тысячи энергетических линий сплетались воедино, пульсировали и создавали целые энергоузлы.
И вся эта многогранная система билась словно огромное сердце…
Чем дольше я смотрел на это буйство Огненной стихии, тем четче понимал — это не просто дремлющий огонь, это… нечто больше.
— Впечатляет? — Галицин, как и я, не сводил взгляда с вулкана.
— Очень.
— Это Везувий, Макс. А теперь, слейся с ним воедино.
— Это как? — не понял я.
— Просто не сопротивляйся, — шепнул Галицин, прикрывая глаза.
— Не сопротивляйся чему?
Но граф меня уже не слышал, покачиваясь в такт биения Огненного сердца вулкана.
Я посмотрел по сторонам, но ничего кроме острых гребней скал и темных от времени камней не увидел.
Казалось, на площадку, на которой в данный момент находились мы с графом, никогда не ступала нога человека.
Было одновременно и тоскливо от навалившегося со всех сторон одиночества, и немного страшно от присутствия чего-то могущественного.
— Камневу бы здесь понравилось, — протянул Виш. — Уж он-то бы, в отличие от тебя, сразу понял, что делать.
«Да-да, —мысленно отозвался я. — просто не сопротивляться и слиться воедино!».
— Убери броню, Макс, — посоветовал Виш, — и просто прислушайся…
И действительно, я незаметно для себя активировал Золотой щит.
Это было настолько естественно, что сама мысль о том, что нужно остаться без защиты показалась мне… кощунственной?
— Род не может нанести вред своему, — усмехнулся Виш. — Доверься своим предкам, Макс.
Умом я понимал, что дракончик говорит правильные слова, и что мне правда нужно раскрыться, но это, черт возьми, было не так-то просто!
Слишком долго я находился под внутренним ментальным щитом, который глушил большую часть эмоций.
Слишком сильно я привык рассчитывать только на себя.
Слишком сложно было просто взять и довериться неизвестно кому.
Не знаю, сколько бы я еще собирался с духом, если бы не… подаренная Миленой Золотая цепь.
Я как будто почувствовал, как она обвивает мой торс, даруя защиту от всех невзгод этого мира.
Я зацепился за исходящее от неё тепло и, задержав дыхание, окунулся в это чувство.
Как в омут с головой.
От пробежавшей по телу дрожи я моргнул и не поверил своим глазам. На месте вулкана находилась огромная каменная композиция.
Черный, как смола, дракон яростно сражался со своим зеленым собратом.
Черный дракон представлял собой квинтэссенцию мощи!
Внушительные мышцы бугрились под отливающей тьмой чешуёй, огромные когти рассекали гранит, усыпанный шипами хвост раскалывал гору напополам, гневно распахнутые крылья закрывали полнеба, а из зубастой пасти вырывался яростный крик!
Зелёный на его фоне казался несуразным, что ли?
Плотный, если не сказать полный, крепкий на вид, но без выпирающих напоказ мышц, какой-то основательный, со сложенными за спиной крыльями и внимательным взглядом стальных глаз…
Но самое главное, этих глаз у него было… шесть. По два на каждой из трех голов.
Левая голова сосредоточенно рвала крыло соперника, правая заливала ослепительно-белым огнем брюхо противника, ну а центральная вела немой поединок взглядов.
Бой велся не на жизнь, а на смерть, и окрестные горы рассыпались словно карточные домики, не выдерживая мощи драконов.
Время вокруг словно остановилось, и я каким-то шестым чувством понял, что должен сделать выбор — выступить на стороне черного дракона, или поддержать зеленого.
Черный был дерзким, сильным, независимым и яростным — яркое олицетворение фразы «Свое я возьму, чье бы оно ни было».
Зелёный был как будто более мудрый и целостный. Складывалось впечатление, что он бился не за себя, а за что-то другое.
И если черный смотрелся в бою более, чем органично, как будто находился в своей стихии, то зеленому как буто чего-то не хватало.
По уму, выгодней было бы встать на сторону черного — он, несмотря на трехкратное превосходство соперника по головам, явно одерживал верх.
Но сердце распорядилось иначе.
Я ещё даже не успел подумать, как поступить, как моя рука с легкостью сорвала с шеи Золотую цепь и кинула её зеленому дракону.
А мои губы сами собой прошептали:
— Держи, Горыныч!
Стоило Золотой цепи коснуться трехголового дракона, как бой, который до этого был как будто поставлен на паузу, вскипел с новой силой.
Два дракона с яростью набросились друг на друга, а из горы, расколотой их сражением, ударил ярко-алый фонтан магмы.
Казалось бы — надо бежать, спасаться! Но я стоял и как зачарованный смотрел на битву двух драконов.
Сухой ветер бросал в лицо пепел вперемешку с каменой пылью, и я невольно моргал, пытаясь прочистить глаза.
Были ли тому виной текущие из глаз слезы или висящий в воздухе пепел, но с каждым моим морганием… картинка сменялась.
Вот зеленый Змей-Горыныч с висящей на шее золотой цепью, сражается с черным драконом…
Вот богатырь на боевом коне вонзает золотое копье в брюхо черному змею…
Вот воин, одетый в стальную кольчугу и золотой шлем бьется со шляхтичем, закованным в латный доспех…
Вот тот же самый воин сражается со шведом…
С турком…
С персом…
Вот боец в гимнастерке, с усами и золотым крестиком рубит саблей француза…
Вот он же, но уже с винтовкой Мосина в руках штыком колет черный мундир германца…
Вот солдат в бронежилете выцеливает из гранатомета танк с намалёванным на борту белым крестом Вермахта…
Вот… Я жадно впился взглядом в следующее видение, но целая горсть пепла и каменной крошки угодила в глаза, заставив зажмуриться от резкой боли.
А когда я проморгался, воины и драконы пропали, оставив после себя дремлющий вулкан.
Вот только из памяти никак не шло смутно знакомое лицо воинов и золотой крестик, висящий на груди.
Я ещё только осознавал
