острове в Санкт-Петербурге. Подробности изложены в газетах «Москва», «Голос», «Судебный вестник», «Петербургский листок», «Комиссионер», «Санкт-Петербургские ведомости», «Листок объявлений Кронштадта, Петергофа и Ораниенбаума». Я приведу лишь наиболее интересные выдержки из последней газеты, содержащиеся в февральских, мартовских и апрельских номерах за 1867 год: «Когда заключённую из заточения вывели в жилые комнаты, несчастная, как дитя, забавлялась вещами, от которых отвыкла, находясь в заключении с 1846 года. Она брала в руки подсвечник и другие вещи, попадавшиеся ей на глаза, рассматривала их с каким-то детским любопытством и, казалось, не могла понять происшедшей с ней перемены. На предложение выпить чаю она не могла понять, что такое чай, и, только опомнившись несколько, сказала, что хочет есть…» А вот ещё одно свидетельство: «Старушка ныне находится в общей женской палате превосходно содержимой больницы Св. Марии Магдалины. Худенькая, совершенно седая старушка в чепчике лежала в постели и жевала привезённый ей кем-то виноград. На вид ей лет около 80… Её водят под руку, когда ей приходится вставать с постели. На правом локте у неё кровяные пятна. Когда привезена она была, то все тело было покрыто синяками, следы которых сохранились ещё и теперь. Поэтому можно полагать, что внешние механические воздействия, произведшие синяки, могли происходить между прочим и от лежания на голом полу, и от ударов, а также от ушибов, которым она подвергалась при усилии встать на ноги. Когда её привезли, то вся её одежда состояла (заметьте в трескучий мороз) из рубахи и юбки – двух рубищ, поражавших зрение и обоняние своею нечистоплотностью и зловонием, а её волосы напоминали седой войлок, потому что никогда не расчёсывались и служили старушке вместо изголовья. После принятия двух ванн их пришлось отрезать. По прибытии старушки в больницу нужно было обрезать на её ногах ногти, которые, загнувшись совершенно книзу, врезались в тело. При этой операции ногти пришлось отделять зондом, отчего старушка жестоко страдала. Вначале, боясь солнечного света, она закрывала свою голову одеялом, но теперь уже этого не делает… По отзыву всех служащих в больнице затворница представляет собой самое кроткое, смирное, послушное и благородное существо. Вообще она очень молчалива и как будто равнодушна ко всему окружающему. Она любит сласти, и кто даст ей две-три ягодки винограду или конфекту, то охотно возьмёт и непременно поблагодарит. Если и то и другое положат на столик, то ягодку возьмёт, а остальное просит спрятать… Обычно после пятилетнего заточения человек уже никогда не пристанет к обществу, это будет безвозвратно отрезанный от человечества ломоть. Нельзя не удивляться, каким образом могла эта страдалица прожить такое долгое и бесчеловечное заточение. Без сомнения, в настоящем случае сумма физических истязаний очень велика, но едва ли она может сравниться с истязаниями нравственными, которые низводят Божее творение на степень неразумного животного…» Интерес представляет следующая выдержка из «Петербургского листка». В статье под заголовком «Начало развязки таинственной истории» сообщается: «Из благонадёжного источника известно, что обер-прокурорский надзор, вследствие заключения медиков, пришёл к тому убеждению, что г-жа Шлегель виновна в бесчеловечном обращении с её сестрою в течение двадцати лет и потому сделал распоряжение об отдаче г-жи Шлегель под суд заарестованною. Приказ об её аресте уже исполнен». Трагический конец сей ужасной истории стал известен из № 63 газеты «Листок объявлений Кронштадта, Петергофа и Ораниенбаума» от 30 апреля 1867 года: «Госпожа Шлегель, имя которой получило такую печальную известность, по поводу обвинения её сестры в жестоком с нею обращении, скончалась 13-го апреля в больнице Св. Марии Магдалины и погребена 18 апреля. В дополнение к известию о смерти несчастной, двадцать лет томившейся в заточении у сестры своей, стало известно, что по медицинскому исследованию тела её оказалось, что она вовсе в замужестве никогда не была и никакой нимфоманией, как утверждал адвокат обвиняемой, не страдала». Также в ходе следствия были признаны несостоятельным доводы защитника, что покойная от рождения страдала умопомешательством.

32

Бивак (бивуак) (фр.) – временное расположение войск на отдых или ночлег под открытым небом.

33

Локомобиль (лат.) – передвижная паровая машина, соединённая с котлом, помещается на основании, называемом телегою (Словотолкователь и объяснитель иностранных слов, вошедших в русский язык. М., 1898).

34

Пантелеграф – аппарат для передачи изображений на расстоянии электрохимическим способом, изобретённый физиком и священником Джованни Казелли в 1855 году. В России пантелеграфы установили на линии Санкт-Петербург – Москва в 1866 году, но через два года их демонтировали из-за низкой скорости передачи изображений и дороговизны обслуживания. Тем не менее электрохимический телеграф флорентийского аббата Джованни Казелли считается первой в мире системой факсимильного аппарата.

35

В прежние времена было принято считать рост человека от двух аршин, то есть от 142 см (аршин – 71 см), и дальше добавлять количество необходимых вершков (вершок – 4,5 см). В речи аршины не упоминали, считая их по умолчанию, а называли только вершки. В данном случае рост составлял 9,5 вершка, то есть 185 см.

36

Сокращение от чина действительный статский советник.

37

687,99 тонны.

38

Нидден (Нида) – посёлок на берегу Балтийского моря в центральной части песчаной Куршской косы, ранее принадлежащий Восточной Пруссии.

39

Плеорама (греч.) – род панорамы, изображающей морской вид с окрестностями, движущимися мимо зрителя, которому кажется, что он в свою очередь плывёт на корабле (Словотолкователь и объяснитель иностранных слов, вошедших в русский язык. М., 1898).

40

В 1901 году купец 1-й гильдии М. В. Волков построит на этом месте лесопильный завод под названием Товарищество Ораниенбаумского лесопильного завода «М. В. Волков и Ко».

41

Барон – кусок баранины или ягненка, состоящий из английского седла (поясничная часть корейки) и двух ног.

42

«Жаркое-пулярка» готовят из курицы пулярки (пулярдки), выращенной в особых условиях и оскоплённой. Самые лучшие пулярки восьмимесячные, а самые вкусные, нежные и жирные – в период с сентября по февраль. После приготовления птицы сок от жарки смешивают с подрумяненной чёрствой тёртой булкой и подают, как соус. Этому блюду чаще всего сопутствовал салат из свежих огурцов.

43

«Перебрав лимоны, вымыть, класть в банку или в бочонок, наливать рассолом, а специй никаких не нужно; рассол сделать так: на ведро воды положить фунт соли, вскипятить, дать остыть и