Неужели феникс каждое утро сражается с вихрами ее брата? Хотя чему удивляться, достаточно вспомнить, как часто Арджент возился с ее волосами. Насколько Цумико знала, в справочниках наблюдателей имелась целая глава, посвященная вторжению в личное пространство – ухаживанию, гнездованию и взаимному обнажению душ.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Арджент.

– Отлично.

Лис вскинул брови:

– Как ты себя чувствуешь?

Она дернула ожерелье на шее. Как бы выразиться поточнее?

Поразмыслив, Цумико рискнула:

– Лучше.

Он медленно кивнул в ответ:

– Тебе следует освежиться и отдохнуть. Возможно, мы задержимся здесь на некоторое время.

Логично. Пусть ребенок Майкла и Сансы уже появился на свет, но повитухи-амаранты наверняка задержатся, пока молодая мать не окрепнет. Надо написать Майклу. Сообщить, где они. А пока…

Цумико ощутила внезапно нахлынувшую тоску и, осторожно подбирая слова, предложила:

– Арджент, может быть, ты будешь не против того, чтобы я показала тебе территорию Святой Мидори?

– Хорошо, но лучше дождаться темноты. – Указав на горку продуктов из магазина, он добавил: – Тебе надо поесть.

Пока Цумико перебирала продукты, Арджент взял ребенка и уселся у изголовья кровати, уложив новорожденного в распахнутый ворот своей туники. Взяв еду и чай, Цумико устроилась на полу рядом с лисом и принялась неохотно жевать.

Все зашло так далеко – неудобное путешествие, эмоционально насыщенная ночь, еще одна жизнь, за которую они в ответе. Одно воспоминание перетекало в другое. Разрозненные детали требовали упорядочивания, обдумывания и молитвы. Песни деревьев и появление хвостов. Россыпь незабудок и прощальное обещание волка. Неприятности у кузенов и ужасные события, которые они пережили.

Отложив пустую коробку, Цумико подняла глаза и поймала пристальный взгляд Арджента из-под полуприкрытых век. Все следы его прежней враждебности исчезли. На лице лиса она не нашла ничего, кроме терпения и покоя. Арджент выглядел совершенно не в своей стихии, но от этого казался еще более расслабленным. Может быть, потому, что его мало заботила роскошь Особняка. На самом базовом уровне амарант смотрел на мир иначе, чем люди. Цумико не могла не задаться вопросом, что он увидел, когда посмотрел на нее, но немного боялась ответа. Поэтому выбрала совершенно другую тему:

– Мы должны дать ему имя.

Арджент кивнул:

– Тебе и решать, как его ближайшей родственнице.

– Ты выбрал имя Гинкго?

– Да.

– Знаешь, когда я впервые услышала его, то подумала, что оно звучит, как гинкго… – Она нарисовала в воздухе соответствующий иероглиф. – «Серебряный ребенок».

– Как прозаично.

– Так… ты назвал сына в честь дерева?

– Именно. – Губы Арджента дрогнули. – Мне понравилась игра слов, и… вокруг моего родного дома росла роща гинкго. Как младший сын клана Меттлбрайтов, я собирался поместить его листья на свой герб.

Пожалуй, его логика была ясна. Семья Хадзимэ украла у Арджента свободу и будущее. Он утратил всякую надежду обзавестись собственным логовом, женой-лисицей и потомством, которое носило бы избранный им знак. Однако сын, рожденный во время этого плена, все равно унаследовал отцовский герб, только иначе.

– А сам Гинкго знает?

– Он знает, как его зовут, – отвел глаза Арджент.

– Но понимает почему? – Не дождавшись ответа, Цумико вздохнула: – Тебе нужно ему сказать.

– Это приказ? – небрежно уточнил Арджент.

Она покачала головой:

– Только если тебе обязательно требуется предлог.

– Если тебя так беспокоит то, что происходит дома, возможно, тебе стоит проверить сообщения. – Он указал на свой свежевыглаженный костюм, висевший на стене. – Нагрудный карман.

Цумико достала телефон. Как только она включила его, комната наполнилась звоном оповещений. Девушка рассмеялась от такого мощного потока. Все от Майкла.

– Детские фото!

Цумико поспешила обратно к Ардженту, чтобы он мог заглядывать ей через плечо, пока она просматривает бесчисленные снимки ребенка с темными волосиками, выглядывающими из-под розовой шапочки. Через некоторое время изображения стали казаться одинаковыми, но Цумико заинтересовали другие персонажи, появившиеся на фотографиях.

– Кто это?

– Каури Уизершенкс, бывшая наставница Сансы, – сказал Арджент. – А с ней, должно быть, повитуха. Вероятно, тоже из стада.

На половине фотографий помятый и расслабленный Майкл ухмылялся в камеру, сияя от гордости.

– Они дали ей имя Лиля. – Цумико показала несколько фотографий Акире и Суузу. – Видите? Вот Майкл и Санса. Думаю, вы бы назвали их моими товарищами по гнезду.

Арджент фыркнул.

Затянувшееся слайд-шоу внезапно прекратилось.

– Ой! Гинкго дома.

– Что?

– Смотри. Он держит ребенка. – Она протянула телефон, показывая фотографию расплывшегося в улыбке Гинкго, сидящего на полу возле кровати Сансы. – Разве это не значит, что остальные ушли?

– Проверь время отправки. – Акира подошел к ней и пролистал поток сообщений. – Ни одной из этих дам нет на фотографиях, присланных сегодня после полудня. И… эй! Я думал, ты сказала, что этот Гинкго старый.

– Разве? – невинно переспросила Цумико.

Акира несколько раз перевел взгляд с нее на телефон и обратно, а затем сказал:

– Твой пожилой садовник появился только в последние полчаса. Так что, возможно, остальные отчалили. Ой, подожди. А этот парень определенно не человек.

Цумико уставилась на фото незнакомого амаранта, показывающего младенца Минкс.

– Это… нет, это не может быть Хисока Твайншафт.

Арджент тоже внимательно рассмотрел маленький экран:

– Нет.

– Разве он не уехал на прошлой неделе?

На следующей фотографии незнакомец напряженно сидел рядом с Гинкго, благодаря чему получалось рассмотреть некоторые детали. У него было мощное телосложение, и он определенно носил нагрудник.

– Доспех? – предположила Цумико.

– Причем кошачий, – добавил Суузу.

– А он есть на многих фотографиях.

Следующим кадром оказалось селфи, на котором Майкл обнимал новичка за плечи. На этот раз амарант смотрел на стража. И было что-то знакомое в выражении его лица. Точно так же Арджент смотрел на Цумико всякий раз, когда заставал ее за молитвой.

– Разве Майкл не упомянул племянника Хисоки? – вспомнила она.

– Тц. Напиши Майклу, – потребовал Арджент. – Я хочу расспросить его о новом поклоннике.

* * *

Около полуночи Арджент медленно спустил Цумико в один из заснеженных дворов Святой Мидори, и она затаила дыхание. Ей хотелось показать ему свой прежний дом. Зайти внутрь в такой час им не удастся, но прогулки по тихим дворам вполне достаточно.

– Сколько у нас времени? – спросила она.

– Сколько хочешь.

Узнав, что все амарантийские гости покинули Особняк, – за исключением Диса, которого Майкл настойчиво рекомендовал как нового охранника, – Арджент был готов к возвращению.

Они уже попрощались с Акирой и Суузу, и Цумико позвонила многострадальному мистеру Варду с просьбой, чтобы ее паспорт и багаж забрали из английского поместья Смайтов.

С младенцем, закутанным в плотную парку, которую ей одолжил Акира, Цумико бродила по знакомой территории. Арджент вежливо слушал, пока она указывала ему на статуи и шпили, витражи и спящие сады.

В некоторых окнах общежития горел свет – мягкий от ночников и яркий от ламп для чтения. Сестра Магдалена еще не спала. Может, кто-то из малышей заболел.

На душе у Цумико было спокойно и немного грустно. Как найти равновесие между тем, что всегда казалось хорошим, правильным и естественным… и тем, что ей открылось теперь? Что она сумела сохранить? А может, изменения лишь говорили о том, что Цумико повзрослела?

Живя здесь, она не сомневалась в своем будущем. Училась на преподавательницу, любила работать с детьми, особенно сиротами. Потому что сама была одной из них.