открыв шлагбаум, а потом дисциплинированно прикрыв его за собой. Код-то вы знали. Далее вы вернулись в дом, кинули бумажку эту в камин, протерли отпечатки…

– Неужто и отпечатки протер? – переспросила Юлия.

– Да.

– Вот злодей…

Повисла полная тишина.

– Простите, – Алексей заговорил, его голос звучал хрипло, прерываясь, – послушайте, это оксюморон, глупое недоразумение. Вы в самом деле считаете, что я убил собственного брата – из-за… из-за какой-то ерунды. Ну допустим. А разве это все доказать не надо?

– Ничего страшного, докажем, – легко пообещал Степан. – Мы же главное доказали уже? Нет возражений по главному?

Молчание.

– Ну вот, а мелочовку как-нибудь осилим, не впервой.

– Но почему же вы не интересуетесь, есть ли у меня алиби?

– Так вы же тогда еще сказали, что его нет, – удивился следователь Рожнов.

– Давайте попробуем снова, – попросил Алексей, – вот моя невеста, спросите ее.

Он повернулся к Юлии.

– Скажи им.

– Хорошо, в самом деле, давайте попробуем, – подал голос Крячко, – Юлия… Михайловна, так?

– Пусть так.

– Сообщите, пожалуйста, где был Алексей Юрьевич двадцать первого ноября, с семи до девяти вечера?

Лялечка, которая как ни в чем не бывало разлила вино в стаканчики – в свой и Мариин, сделав глоточек, вежливо ответила:

– Понятия не имею.

– Крыса, – с трогательным удивлением произнес Алексей.

Она с сокрушенным видом развела руками:

– Прости, Лешенька, я была немного занята своими делами. Все-таки сбить человека – с первого раза, без репетиций… тяжеловато.

Глава 26

– Чего это вы так на меня уставились? Нельзя же так, в самом деле, недооценивать умственные способности других людей. И переоценивать тоже не надо. Вы что, серьезно считаете, что Алексей Юрьевич был способен… ах, оставьте!

Юлия, прищурившись, позвала:

– Лев Иванович, где вы там скрываетесь! Не стесняйтесь, выходите из тени, просим!

И похлопала в ладоши.

– Машель, ты меня разочаровала. Неужели ты в самом деле полагала, что я не догадаюсь, кто это? Тем более в наш век всеобщей открытости. Господин полковник, что же вы?

– Я сейчас, – отозвался Гуров, не отрываясь от телефона. Завершив отправку послания, он поднялся с места и присоединился к обществу.

Юлия, подойдя к сцене, легкой птицей взлетела на нее и уселась, болтая ногами:

– Я не тому удивляюсь, что до кого-то дошло реальное положение дел, а тому, что это заняло так много времени. Почти месяц, фу!

– Чего это «фу»? – обиделся следователь Степан. – Разбирались как положено. Если бы не Рокотов…

– Рокотов, два раза фу, – брезгливо прервала она, – все козыри на руках, такой шанс – и не вытянуть элементарного дела!

– Не обижайте дитятю, – кротко призвал Гуров, подошедши, – он очень старался, просто не всегда все получается так, как угодно тебе.

– До сих пор получалось, – заметила Лялечка, – и еще получится. Доказательств-то, господа сыскари, у вас и нет. Что вы можете мне предъявить – ровным счетом ничего. К тому же, надеюсь, вы понимаете, что имеете дело с гражданкой другого государства?

– Более чем, – заверил Степан, – не беспокойтесь.

– А я что предлагаю? – мирно, по-свойски вступил Крячко. – В ногах правды нет, давайте присядем вот тут, на передних рядах…

– Это партер, – подсказала Юлия.

– Спасибо, запамятовал. Вот собьемся все в партер и послушаем, как дело-то было.

– Почему ж нет?

– …С того начну, что это была импровизация чистой воды. Вот Машель знает, как я люблю импровизации.

– Да.

– И смерти Сида я не хотела, можете мне поверить.

– Не хотела, – серьезно кивнула Мария.

– Спасибо, – не менее серьезно отозвалась Юлия, – вот как было дело. Я приехала с вечера, надо было все-таки разрешить наши разногласия. Что ж, это было весьма достойным финалом.

Она нарочито похотливо потянулась, откровенно глядя на Алексея. Тот упрямо смотрел в сторону.

– Помнится, электричество отключили, мы топили камин, разговаривали о всяких милых вещах, и вдруг Сид спохватился – Леха должен подскочить, а ты, ну то есть я тут… Не хотелось ему травмировать младшего братика, удивительная деликатность. В общем, я скрылась наверху в спальне. Разговора их я не слышала и не интересовалась, лишь один момент зацепил: звонил Жога и спрашивал, как все-таки с «Гамлетом»? Так я выяснила, что постановка, в которой я лично кровно заинтересована – кто в моем возрасте доверит мне же Офелию?! – висит на волоске! Если этот стихоплет попробует запретить использование своих виршей… а!

Она махнула рукой в комичном отчаянии.

– Ну вы поняли. Потом появились эти два клоуна, Бим и Бом, Рыжий и Белый – тут все было премило, и даже дошло до рукоприкладства. Тут ничего не было интересного, они, наоравшись, все-таки подписали документы. Мне стало интересно: то есть Сид абсолютно уверен, что сможет получить Жогино согласие на стишата? Однако…

– Юлечка, вы забыли моментик, пока я сам не запамятовал, – подняв руку, вставил Гуров, – что именно вы, используя свои недюжинные дипломатические способности, умудрились уговорить Жогу пойти на переговоры.

– А, вы и это знаете? Понимаю. Биллинг, так? Этот дурак деревянный никак не хотел использовать мессенджер для разговора, вечно сбрасывал. Пришлось звонить… ну да не важно. Приехал Жога. То, что Сид серьезно настроен мириться, стало ясно сразу, но то, что этот идиот накатает разрешение на свои композиции, фактически оставив вот эту сиротку, – Лялечка указала на Алексея, – без крошки хлебушка…

– А с чего вдруг такая забота? – с интересом спросил Крячко.

– Не ваше дело. Но вы, пожалуйста, не думайте, что все прошло так уж красиво! Не спорю, со стороны Сида жест был в самом деле геройский: без его музыки Жогины перлы гроша ломаного не стоят. Он вообще был великодушный парень. Ким, правда, не оценил. И, между прочим, именно он дал мне прекрасную идею.

– Это какую же? – спросил Степан.

Юлия повторила популярный жест, понятный без перевода, щелкнув пальцем по горлу:

– Пол-литра абсента! Это было от души. В