о Санктусе нельзя говорить, как о больном и слабом, он просто особенный. — Господин Шварц должен был всячески оберегать и защищать сына господина Нильда, но позволил себе неосторожные выражения. Как вы понимаете, его величество все ещё не оправился после смерти своей дочери, а потому любые слова касательно его детей вызывают в нем гнев. Господин Шварц получил по заслугам, и госпожа Цестия заняла его пост, — она сделала несколько движений бритвой, омыла ее и продолжила заниматься своими делами.

— А ты на удивление осведомлена.

— Я служанка госпожи Гаруды, к тому же я тут давно, так что само собой разумеется, что я осведомлена о таких вещах.

— И что, не боишься такие подробности рассказывать кому попало? — хмыкнул я, наблюдая за бритвой, скользящей по моим бёдрам.

— Это не секрет, госпожа. Такие вещи не принято афишировать, но раз уж вы спрашиваете, то нет ничего запретного в том, что я вам рассказала, — она стоит на коленях. Закончив с бритьем, уселась на свои пяточки и принялась ждать, когда я дам ей вторую ногу. — К тому же, госпожа, вы не последний человек в замке, а значит, рано или поздно сами узнали бы.

— Понятно. Госпожа Цестия верно очень сильна.

— Как и вы, она удостоена чести вкусить яд госпожи Гаруды. А по словам ее величества, Цестия была чудовищно сильна и до этого. Не берусь судить и утверждать, но многие из ваших собратьев высказываются о госпоже Цестии, как о вампире, чья сила сравнима с силой господина Нильда.

— И, стало быть, с силой госпожи Гаруды, — добавил я.

— Конечно-конечно, — закивала служанка, занервничав от моих слов. Хм.

Думаю, если сделать вывод, что Цестия сильнее Гаруды, этот самый вывод будет не так далек от истины.

— Госпожа, не могли бы вы лечь и раздвинуть ноги? — попросила она, а я послушно выполнил просьбу, смотря в потолок.

Получается, Нильд готов убивать своих сильнейших соратников просто за то, что они позволили себе сказать что-то о его единственном оставшемся в живых отпрыске. Значит, стоит обходить эту тему стороной, если не хочу закончить как Шварц. Кроме того, если уж у Цестии силенок как у Николаса, нужно быть очень осторожным с ней. Потребуется немало усилий, чтобы прикончить такого вампира. Более того, подставить ее тоже не выйдет, она наверняка очень осторожна в своих действиях, а раз уж является правой рукой Нильда, ее верность не может быть оспорена никак. Такого вампира придется убивать в последнюю очередь.

Также, пожалуй, Гаруду уже можно не считать настолько уж опасной, раз она слабее Николаса. Последний заверял, что тренировки моего Средоточия наверняка приведут к тому, что я смогу подавить даже его. А если уж сам Николас не сможет противостоять моей магии, то и Гаруда не сможет.

— Я вас натру, — служанка взяла в руки мочалку, налила на нее гель, а я, поняв, что брить у меня больше нечего, уселся на бортике. Теплая мочалка забегала по моей спине, стирая всю грязь и ороговевшую кожу.

Перевел взгляд на Сурию, которую в две пары рук бреют. Тигрица совсем уже смирилась со своей участью и просто ворочалась, подставляясь под лезвия то тут, то там. Посмотрел на свои ноги. Гладкие такие. И кожа блестит. Приятно смотреть. Как хорошо, что Альпин всё-таки была красоткой. Будь я эдаким Квазимодо, жить было бы гораздо менее приятно.

Закончив с телом, служанка приступила к моим крыльям, а затем окунула меня в воду, смывая всю грязь. Напоследок два раза помыла мне голову. При первом заходе вода даже окрасилась в грязный красный цвет из-за крови и копоти, что все это время были в волосах.

Сурию закончили мыть раньше. Сейчас ее высушивают в два полотенца, в ушах тоже, отчего девчушка корчит недовольную гримасу.

По просьбе служанки уселся поудобнее, подмяв под себя ноги. Мне аккуратно вытерли голову, расчесали деревянным гребешком. Девушка налила себе в ладошку душистое масло и принялась натирать мою кожу. Приятный запах ветивера заполнил воздух. Я невольно закрыл глаза, перестал держать осанку, наслаждаясь ароматом. Нравится...

— Ну вот, госпожа, — довольно произнесла служанка, вымыв руки.

— Спасибо, — поблагодарил я за все оказанные услуги и посмотрел на Сурию, на которую натянули рубашку и юбку, завершив образ корсетом.

Мне поднесли чистую одежду, и я, отказавшись от помощи, оделся сам.

— Теперь мы пойдем снимать с вас мерки, — обозначила следующий пункт нашего плана на сегодня служанка.

Поймав взгляд Сурии, понял, что наша кошка уже в предвкушении от предстоящего бала, на который она явится в безупречном платье, сшитом на заказ.

XXI. Санктус

Мои мерки, конечно, здешним швеям уже известны, но они на всякий случай сняли их снова. И, как оказалось, не зря. Из-за того, что крылья стали больше, моя грудь приподнялась, да и стала немного больше, всего на пару сантиметров в обхвате, но этого уже достаточно, чтобы обновить список моих размеров. В своей обычной одежде я этого не замечу, очевидно, рубашка и так не в впритык, но вот для платья это критично, оно должно сидеть идеально, так Гаруда сказала.

Так или иначе, с меня размеры снять — дело пяти минут, а вот Сурию мусолят уже полчаса, подгоняют под нее составной манекен. Интересное изобретение, стоит отметить. Простой механизм с кучей подвижных элементов, которые заменяются и сдвигаются так, чтобы в точности соответствовать человеку, на которого будут шить одежду. Учитывается вообще все. У Бреминга такого не было.

Швея, собственно, тоже обычный человек, как и вся прислуга. Кроме того, в замке за все время, сколько тут живу, не встретил ни единого человеческого мужчину, здесь только женщины. Не то что бы это было удивительно, Гаруда ведь говорила, что в число прислуги попали только самые прелестные девственные женщины. Их кровь самая вкусная. Других причин нет. Хотя, с учётом того, что мне доводилось встречать и барышень с округлым животом, вампиры их используют не только как «домохозяек» и корм, но и для своих утех. Не думаю, что этих женщин подобный расклад устраивает, однако, если так поразмыслить, для беременных это иллюзорная возможность получить укус отца ребенка и стать вампиром, а значит, перейти из ранга прислуги в ранг хозяев замка. Ну, как говорится, хочешь жить — умей вертеться.

В конце концов, даже в советские времена женщины на каторгах не чурались понести от