Язык скользнул по зубам. Подле каждого из четырех клыков выросло по ещё одному зубу, короче, чем основные, но такие же острые. Сомкнул челюсти, удостоверяясь, что они мне не мешают. Восемь клыков, как у Рейз... Занятно...

Опустил ноги на холодный пол, отодвинул балдахин и встал, выпрямляясь во весь рост. Кости предательски захрустели.

— С пробуждением, госпожа, — пролепетала служанка, подметающая пол. В ушах немного звенит, потому не смог сразу понять, что она тут. Но слух медленно приходит в норму. Та самая девчушка, что убиралась в моей комнате, когда меня приняли в клан Нильдов.

— Здравствуй, — особо не раздумывая, ответил я, приложив кулаки к пояснице и выгнувшись, лопая все пузыри воздуха между позвонков. Громкий хруст сотряс тишину.

— Вы долго спали, — похлопала глазками служанка, держась за метлу.

— Сколько? — сладостно зевнул, несколько раз моргая. В прошлый раз выспался лучше, однако.

— Почти неделю.

— Так долго...? — растерялся я, оглядываясь. Как будто бы это не моя комната. Эта немного меньше, но убранство роскошнее.

На стене висит огромный портрет девушки со светлыми волосами и красными глазами в дворянских одеждах. Похожа на Гаруду, разве что сильно моложе, лет шестнадцать на вид. Перевел взгляд на прикроватную тумбу. На ней стоит шкатулка, в которой, в свою очередь, лежат мои крикет и рапира. Комната Ванессы...?

— Госпожа Гаруда просила передать, чтобы вы не пугались, это вы ещё мало поспали, — закивала девчушка, не осмеливаясь взглянуть мне в глаза.

На столике у закрытого окна бутылка и бокал. В животе неприятно заурчало. Одежды на мне, как и в прошлый раз, нет. Безусловно, голышом спать приятнее, но все же, на кой черт было меня раздевать? Ладно. Неважно.

Подошёл к столу, зубами вытянул пробку и плеснул крови в бокал. Осушил его несколькими глотками и повторил ещё пару раз. Ладонью вытер кровь с губ и выдохнул. Семь дней проспать это, конечно, богатырский сон, иначе и не скажешь. Благо, не в гробу, а в мягкой постели, уже хорошо. Хвала небесам, что вампиры в этом мире не дрыхнут в дубовых ящиках, к такому я бы точно не смог привыкнуть.

У стены большая вешалка с моей восстановленной одеждой. Сомневаюсь, что от того, что на меня шил Бреминг, осталось хоть что-то, кроме накидки. То прорвалось, то в пожаре сгорело. Думаю, только плащ и остался в первозданном виде, а все остальное пошили заново. Ну да ладно. Выглядит-то почти так же, так что не имеет значения.

Оделся, затянул корсет, поправил полотна накидки, собрал волосы в хвост бантом, надел галстук. Перевел взгляд на шкатулку рядом с бутылкой. Она открыта. На алом бархате лежит брошь с большим рубином.

— Это вам от господина Нильда, — подала голос служанка, поняв, что я смотрю на брошку.

— Вот как...? — подошёл к столу.

Рубин окаймлен серебром, никаких цепочек нет, только булавка. Прикрепил брошь к галстуку. Негоже такой подарок не носить, Николас явно оценит, если я буду ходить так. Да и под цвет глаз подходит.

Удостоверившись, что оделся нормально, что ничего не болтается, что все пуговицы застегнул, убрал «Ванессу» в кобуру, а рапиру в ножны, вышел из комнаты и закрыл дверь. Бросил взгляд на табличку. Как и думал, это комната Ванессы, вот только вместо ее имени там теперь написано мое. Личные покои на последнем этаже замка. Добро пожаловать в высшую лигу, Игорь...

Не зная, то ли гордиться собой, то ли печалиться, что это всего лишь фикция, вздохнул и направился вниз по лестнице. Пойду в свой штаб, что ли. Узнаю, как дела у Сурии.

На втором этаже, у окна стоит Гаруда, о чем-то говорящая с прислугой. Выдает какие-то указания. Поведя ухом, женщина взглянула на меня и едва заметно улыбнулась.

— Как тебе спалось? — спросила она, махнув ладонью, чтобы служанки скрылись с глаз. Те послушно посеменили прочь.

— Признаться, после церемонии спала лучше, — наигранно улыбнулся я, подходя к Гаруде. Склонил голову в знак приветствия. — Благодарю за заботу, госпожа.

— После моего укуса Рейз проспала больше месяца. Ты быстро оправилась, стоит отметить, — она словно придалась воспоминаниям.

Из-под ее лопаток медленно выползли четыре черных полотна плоти и распрямились. Наклонив голову, Гаруда в предвкушении смотрела на меня. Думаю, хочет, чтобы я показал свои. Ладно. Расправил крылья. Тень от них закрыла собой лестницу за моей спиной.

— Ты прекрасна, Альпин, — сделала мне комплимент Гаруда, складывая свои крылья вновь. Я последовал ее примеру и поклонился в знак благодарности за теплые слова. — Раз уж ты уже проснулась, согласишься ли присоединиться к нам на балу?

— Признаться, я не любительница светских мероприятий, госпожа.

— И все же теперь ты одна из самых высокопоставленных лиц в нашей семье. Познакомишься с другими важными персонами вампирского мира, отведаешь безупречной крови со всех уголков света, быть может, даже найдешь себе кавалера.

— Вы настаиваете?

— Разумеется.

— Тогда, полагаю, я вынуждена согласиться, — нехотя принял предложение.

— Прекрасно, — промурлыкала Гаруда. — К слову о твоём новом статусе. Ты можешь выбрать себе телохранителя. Кого угодно, кто ниже тебя статусом. Негоже знатной даме передвигаться в одиночестве.

— Кого угодно, госпожа? — переспросил я, не совсем понимая, зачем мне вообще телохранитель, только мешаться будет. Но, видать, это просто формальность.

— Верно.

— Я могу выбрать Сурию? — ну, в конце концов, она хотя бы не будет лишними ушами и глазами.

— Если таково твое желание, конечно, — слегка скривилась Гаруда, пытаясь скрыть свое омерзение. — Но чем обусловлен твой выбор?

— Благодаря этой кошке мы смогли убить Морнингстар, думаю, она заслужила похвалу, — задумался я, пытаясь придумать какой-нибудь логичный довод. — Ну а если уж совсем предельно честно, она просто мне нравится. Тихая, спокойная, покладистая, не путается под ногами и не сует свой нос не в свое дело. Я не нуждаюсь в сопровождающем, но если нужно выбирать...

— Вот как? Она тебе симпатична, как женщина? Интересные у тебя вкусы, однако, вампир, предпочитающий вонючих оборотней, — захихикала она, прикрывая рот ладонью. — Уму непостижимо.

— Отнюдь, госпожа. Я не вижу в ней объект интереса такого плана. Мой выбор обусловлен лишь тем, что она доказала свою полезность и не раздражает меня. Простите за прямоту,