обедом Оппенгеймер спросил Дункана, согласится ли АНК на всеобщее избирательное право с квалификацией по стандарту 6. Дункан полагал, что если это будет предложено немедленно, то АНК "падет ниц", чтобы схватить его, и "коммунизм и черный национализм" будут разбиты.¹⁷² Любопытство Оппенгеймера разгорелось. Через Эллен Хеллманн, председателя избирательного округа Сузман и ветерана SAIRR, Оппенгеймер связался с руководством АНК. Он встретился с Лутули и вежливо предположил, что призыв АНК к всеобщему избирательному праву слишком экстремален. Лутули возразил, что его организация вряд ли может изменить свои ключевые требования, чтобы ублажить чувства белых. Тем не менее, сотрудничество оказалось выгодным: Оппенгеймер незаметно пожертвовал 40 000 фунтов стерлингов в фонд защиты тех членов Конгресс-альянса, таких как Лутули, Уолтер Сисулу и Нельсон Мандела, которые были отданы под суд за государственную измену в 1956 году.¹⁷³ Мандела, в свою очередь, считал Оппенгеймера классовым эксплуататором и не видел особых отличий Либеральной партии, которая была основана в 1953 году, от левого крыла ЮП. В газете Liberation, рупоре запрещенной Коммунистической партии, Мандела обрушился на первоначальную политику либералов в отношении франшизы. Либералы, по его мнению, принадлежали к правящему классу, который "ненавидит и боится идеи революционной демократии в Южной Африке так же, как Маланы и Оппенгеймеры".¹⁷⁴ Мандела некоторое время состоял в центральном комитете Коммунистической партии; однако, несмотря на свою антилиберальную и антикапиталистическую риторику, уроженец королевства Кхоса-традиционалист восхищался царственной чувствительностью Оппенгеймера. Он без стеснения обращался к магнату за деньгами или, более того, подражал пристрастию Оппенгеймера к нарядам. Будучи борцом за свободу, следящим за модой - Мандела, по словам его биографа Энтони Сэмпсона, "уделял большое внимание своей одежде", - он обязательно пользовался услугами портного Оппенгеймера, Альфреда Кана.¹⁷⁵

Помимо АНК, Оппенгеймер установил контакт с такими сторонниками АНК, как преподобный Джон Коллинз, каноник собора Святого Павла в Лондоне. Во время процесса по делу об измене Коллинз основал то, что впоследствии стало Международным фондом защиты и помощи, который финансировал десятки тысяч юридических дел, включая судебные процессы, апелляции и отсрочки казни. Оппенгеймер встретился со священником в 1954 году и нашел его "лишь в меру умным"; "Известность, которую он получил, дошла до его головы", - усмехался Оппенгеймер.¹⁷⁶ На самом деле Коллинз весьма встревожил Оппенгеймера, заявив, что их взгляды на расовые отношения "идентичны". Это побудило парламентария резко прокомментировать это в своем дневнике: "Надеюсь, это не повторится с кафедры собора Святого Павла".⁷⁷ По мере того как разворачивался процесс о государственной измене, происходили новые встречи Оппенгеймера с руководителями АНК. Оппенгеймер обедал с З. К. Мэтьюсом, его сыном Джо и несколькими другими деятелями АНК. После этого он написал Квинтину Уайтту из SAIRR, чтобы сказать, что ему "очень понравилось" встречаться с африканскими лидерами. Если принять их слова за чистую монету, то они, конечно, удивительно умеренны и, несомненно, обладают способностями, особенно, конечно, отец и сын Мэтьюс.

В отличие от Либеральной партии - разумеется, во время своего пребывания в парламенте в качестве члена Объединенной партии - Оппенгеймер всегда тщательно формулировал свои возражения против апартеида в терминах реальной политики. Апартеид - или "раздельное развитие", как его стали называть, - был неисполним. Он не имел никакого экономического смысла. Все экономическое развитие Южной Африки было направлено на расовое сотрудничество и интеграцию, даже если - по мнению ЮП - сегрегация по месту жительства была желательна, а поддержание белой (или европейской) "цивилизации" должно было оставаться кардинальным. Как размышлял Оппенгеймер в конце своего пребывания в парламенте, расхождения во взглядах ЮП с националистами заключались "не в том, что идея раздельного развития аморальна, а в том, что это политика, которую невозможно осуществить".¹⁷⁹ Поэтому целью была работа над созданием политического и конституционного устройства, которое могло бы приспособиться к экономическим реалиям Южной Африки. При этом Оппенгеймер считал "чистые цветовые предрассудки" - желание оставить африканцев в качестве дровосеков и водоносов и ограничить их возможности экономического развития на основании цвета кожи - "нелогичными и аморальными".¹⁸⁰

Апартеид, как говорилось в докладе Зауэра, был направлен на укрепление основ господства белых путем ограничения межрасовых контактов, остановки потока урбанизации чернокожих, подавления конкуренции чернокожих на рынке труда и удвоения "цветной планки" в промышленности. Резервации, позже названные "родными землями" или "бантустанами", должны были стать "духовным домом" и "родиной коренного населения".¹⁸¹ В той мере, в какой негры были необходимы для работы на фабриках и в шахтах, их присутствие в городах должно было рассматриваться как временное и регулироваться через систему трудовых мигрантов. Однако проблема пяти членов комиссии, подготовивших доклад Зауэра, - четырех профессиональных политиков и священника - заключалась в том, что ни один из них, похоже, не разбирался в экономике. Их рекомендации были точными, но непрактичными. Это не остановило националистическое правительство, которое с усердием принялось воплощать почти все из них в законодательство.

Насколько мог судить Оппенгеймер, урбанизация чернокожих была необратимой. Как он заявил SAIRR в 1950 году в речи под названием "Будущее промышленности в Южной Африке", ее нельзя было остановить, не поставив под угрозу промышленное развитие и не уничтожив экономический рост.¹⁸² Это не означало, что цветовая планка в промышленности была иррациональной. Она просто отражала желание квалифицированных и сравнительно высокооплачиваемых белых рабочих защитить свой уровень жизни. Они не хотели конкуренции со стороны рабочих, готовых работать за гораздо более низкую зарплату. Проблема заключалась в жесткости цветовой планки, которая была "главным препятствием на пути нашего национального прогресса".¹⁸³ Наряду с ослаблением жесткого трудового режима правительство должно было осознать, что оседлое присутствие чернокожих в городских районах неизбежно, поскольку в резервациях проживала лишь треть чернокожего населения. Это имело решающее значение для расовой гармонии и улучшения производственных отношений в многорасовом обществе, говорил Оппенгеймер на конференции по изучению производственных отношений, организованной герцогом Эдинбургским в Оксфордском университете в 1956 году.¹⁸⁴

Через два месяца после прихода к власти националистов в мае 1948 года Оппенгеймер утверждал, что система трудовых мигрантов экономически несостоятельна (хотя до этого момента дешевая рабочая сила мигрантов исправно служила шахтам). Он утверждал, что есть веские основания, особенно в связи с открытием новых шахт в Оранжевом Свободном Государстве, предоставлять жилье женам и детям до десяти процентов чернокожих рабочих. Оппенгеймер предупредил на совместном заседании Королевского африканского общества и Королевского общества Содружества в Лондоне в 1950 году, что обращение с чернокожими как с "временными гражданами другой страны" - через запрет на владение жильем, пропускные законы и контроль за притоком населения - порождает "серьезное чувство обиды и разочарования".¹⁸⁵ Со стороны правительства это был эксперимент, который "неизбежно провалится", и Южной Африке придется